Татьяна Веденская - Квартирный вопрос, или Байки черного маклера

И то, и другое, и третье с четвертым требовало денег. Второе же дополнительно требовало еще и знаний, причем каких именно – решали деятели из комитета. Я помню, как пришла узнать про этот экзамен, а мне выкатили список вопросов длиной в километр.

– Гражданское право? – кивнула я. С ГК РФ я давно уже дружила, знала его наизусть.

– Да.

– Административное? Трудовое? Зачем? – немного смутилась я.

– Надо, – пожали плечами в комиссии.

– Земельный кодекс? Градостроительный? Закон об инвестициях? Строительные нормативы? – Я вчитывалась в список и удивлялась. Большинство риелторов, с которыми я сталкивалась, даже о существовании Гражданского кодекса ничего не знали. – Зачем так много?

– Знаете, милая девушка, – ласково улыбнулся мне секретарь, – зачем в армии заставляют полы чистить зубными щетками?

– Чтобы… дрогнули, – пробормотала я и признала.

Пришлось купить книг, накачать файлов из Интернета, обложиться шпаргалками и зазубрить то, что никогда не могло мне пригодиться в реальной жизни. Однако экзамен я сдала. Причем с первого раза. Возможно, зря я в свое время не пошла учиться на юриста, а якшалась с рок-музыкантами. Но… чего уж теперь сожалеть.

Я заняла денег, оплатила лицензию, предоставила брокерскую карточку и рекомендации из «Баута». Спасибо Юре, еще раз он мне помог. Таким образом, я стала одной из первых работать черным маклером, и вместо того чтобы грабить людей на большой дороге, получила полностью легальные документы, разрешающие вести черную деятельность на законной основе. Как потом показала практика, мои усилия по легализации собственной деятельности были никому не нужны. Люди либо верят тебе, либо нет. В первом случае им вообще не нужны никакие бумажки. Во втором – они ничем не могут помочь. Таков уж наш российский менталитет. Правовой нигилизм цветет буйным цветом. Но… мне бумажки придавали тогда уверенности в себе, а это не так и мало для начинающего Черного Маклера. В черном-черном городе.

Я любила работать на Рождественском бульваре. Маленький уютный офис, соседи – туристическое агентство, девчонки, с которыми всегда можно было поболтать и выпить чайку. Кухня, на которой разрешали курить. Из окна на кухне открывался вид на милый московский двор. Я обзавелась компьютером, факсом, столом… правда, офис, несмотря на микроскопический размер, все равно казался пустоватым и бедным. Но – кризис. Никто ничего другого и не ждал. Я работала, то есть теперь могла играть в сапера или раскладывать пасьянс-косынку на правах босса хоть весь день. Телефон звонил редко, сделки тоже случались нечасто, так что брезговать не приходилось ничем. Однажды, где-то в середине августа девяносто девятого года, я подписала договор на продажу двушки на первом этаже панельной девятиэтажки на улице Шоссейная. Квартира была в ужасном состоянии, и мы, конечно, решили делать большой-большой демпинг. Но время было такое, что даже за небольшие деньги продать квартиру было не так уж просто. В общем, оптимизма было мало, реклама выходила, квартиру даже не смотрели. Пока однажды… мне не позвонили и не сказали, что ищут очень дешевую квартиру. В голосе звонившего мужчины отчетливо слышался сильный акцент. Да и вообще он изъяснялся с трудом, словно совсем не знал языка.

– Вы прадаете квартиру на Шассейной? – спросил мужчина, назову его условно «кавказец».

– Продаем, – без энтузиазма ответила я. Всем известно, что кавказцы, как и цыгане, таджики и т. д., квартиры покупают редко, все больше снимают. И от их звонков ждать чего-то хорошего не стоит. Скорее всего, будет включено какое-нибудь мошенничество или кидалово. Как all inclusive в турецких отелях. Тем не менее я продолжала. Зря, зря.

– А пасматрэть (пассматрэть) квартиру можна? – вкрадчиво, но неуверенно спросил мужчина.

– Даже не знаю, – ответила я, понимая, что попала в «безвыходное положение», как Винни-Пух. Отказать – расовая дискриминация на стадии разговора по телефону, между прочим, наказуемая вещь. Согласиться? Еще хуже. И что скажут клиенты.

– В смысле? – удивился кавказец.

Я вздохнула.

– Оставьте ваш телефон, я вам перезвоню, – сказала я и записала его номер.

Ситуация была неудобная. Хуже, как мне казалось, некуда. Сделать вид, что потеряла номер? Так кавказец не поленится перезвонить. Я уже решила было позвонить ему и сказать, что квартиры нет больше в продаже, но вовремя остановилась. Ведь такое вранье легко открывается: достаточно другому человеку набрать мой номер и задать вопрос – и все, у меня проблемы. С кавказцами. Зачем они мне нужны?

Я подумала и набрала своего клиента: так, мол и так, сказала я. Кавказцы.

– Ну… и что? – легкомысленно отреагировал клиент.

– Вы бы не возражали? – удивилась я. – Обычно все возражают.

– Я бы возражал, если бы они без денег пришли на сделку. А вы же говорили, что с этой точки зрения я защищен. Депозитарий, банк, все такое.

– Да, да. Все продумано, но… – сомневалась я.

– У нас же вообще нет других покупателей, – добавил клиент, развязывая мне руки.

Вечером того же дня кавказец был послан на просмотр квартиры, и она, видимо, его полностью устроила. Он, как предполагалось, именно такую и искал. С грибком на стене, с отваливающимися стенами и пьющими соседями. Такое чудо по цене хорошего джипа – что может быть лучше. Мечта! Через два дня кавказец сидел у меня в офисе на Рождественском бульваре со своей мамой, женщиной лет шестидесяти пяти, а также, на всякий случай, с двумя своими братьями.

– Можно ваш паспорт? – спросила я у мамы, так как именно она официально являлась моей покупательницей.

– Она па-русски не гаварыт, – пояснил кавказец. – Я буду ей пэрэвадить, – и добавил что-то сумбурное, после чего мама, Яза Джамилевна Багаева, протянула мне паспорт.

– Вы знаете условия сделки? – спросила я, приступая к заполнению авансового соглашения.

– Зинаем, – заверил меня кавказец.

Я же с ужасом изучала паспорт Язы Джамилевны. Судя по этому документу, она была гражданкой Российской Федерации, зарегистрирована по постоянному месту жительства была в Чечне. Замужем не состояла, но имела восьмерых детей, из которых трое сидели в моей тесной каморке.

– Мы принимаем аванс, но это еще ничего не значит, – сказала я угрожающим голосом. Мне было страшно, я прямо так и видела, что лезу во что-то несусветное. Однако клиент ничего против этой сделки не имел, и я просто не знала, как от этого всего отказаться. Да, чеченцы, да, уже тогда от этого слова многие приходили в ужас. Но ведь они же такие же граждане, что я могу им сказать? Я не придумала ничего и, таким образом, где-то третьего сентября девяносто девятого года приняла этот аванс. По бумагам, я могла его вернуть в любой момент. Так делали все и всегда, во всех риелторских агентствах. Риелтор не может отвечать за действия продавцов. Если клиенты передумают, мы обязаны вернуть деньги. В однократном размере. Да, это не совсем нормально. Ведь если передумают покупатели, они с авансом прощаются навсегда. Да, наш закон предусматривает двустороннюю ответственность, и если делать полностью по закону, то ЗАДАТОК должен принимать сам продавец и, в случае, если он передумает, возвращать его в двойном размере. Но на деле АВАНС принимает риелтор и возвращает его в том же объеме, что и принял. Это называется «обычай делового оборота».