Леонид Обухов - Операция «Ракета»

...В тот же вечер в Центр была передана радиограмма о численности и оснащенности эсэсовской дивизии, направляющейся в сторону польской границы. Не суждено ей было дойти до Дукельского перевала, где держали оборону немецкие части. Советские бомбардировщики почти полностью разгромили дивизию.

Через два дня командующий германскими войсками в Чехословакии генерал Фредериче сообщил в Берлин:

«Ставка фюрера, ОКВ, фельдмаршалу Кейтелю.

4-я горнострелковая дивизия СС была обнаружена советской разведгруппой и подверглась ожесточенной бомбежке. В течение дня советские самолеты бомбили и обстреливали ее полки.

В результате ударов авиации противника дивизия понесла значительные потери в живой силе и технике. В связи с потерей боеспособности дивизия направляется на пополнение и переформировку в район Праги».

За точные разведданные Центр поблагодарил Морского и Боброва и одновременно строго предупредил, чтобы командир отряда и начальник штаба впредь не брались лично за выполнение подобных заданий.

Когда Морской и Бобров вернулись в свой лагерь, партизан Ларионов привел в штаб под конвоем неизвестного.

— Задержан по дороге к лагерю, — доложил партизан. — Спрашиваем, кто и откуда, а он твердит как попугай: ведите к Морскому...

— Вы Морской? — спросил неизвестный.

— Я...

Низенький плотный мужичонка лет пятидесяти некоторое время пристально всматривался в подполковника.

— Ну и слава богу, — наконец улыбнулся он. — Теперь вижу, что Морской. По шраму на подбородке вижу... А все же покажьте шелковый лоскуток. Боюсь, как бы не обмишулиться...

— Экий ты недоверчивый! — возмутился Ларионов. — Говорят же тебе, Морской это, командир наш... Русским языком говорят...

— Ишь ты, говорят... Я вот могу сказать про себя, что Наполеон. Так ты и поверишь?

Ларионов засмеялся:

— Простите, ваше императорское величество... Не узнали мы вас, на заставе по матушке величали...

Не обращая внимания на шутку, незнакомец настойчиво попросил:

— Так вы, будьте ласковы, покажите лоскуток...

Морской вытащил из нагрудного кармана напечатанное на шелке удостоверение и подал гостю.

— Посветите, — обратился тот к партизанам.

— Я б тебе с удовольствием присветил по уху, настырная твоя душа, — огрызнулся Ларионов.

Арестованный спокойно повернулся к парню:

— Ты подожди малость, подожди... Я вот эту штуковину гляну, потом командиру кое-что сообщу, и тогда у меня часок-другой отдыха будет... Вот я тебе и присвечу по уху, коль тебе так хочется... Уважу, так уж и быть, если ты сам гостей уважать не научился.

Партизаны засмеялись. Им понравился этот шустрый, общительный человек своей находчивостью, умением на острое словцо ответить меткой шуткой. А тот не спеша свернул шелковый лоскуток и, возвращая его Морскому, сказал:

— Все правильно. Разрешите поговорить с вами, товарищ командир? Только не здесь...

— Пошли. — Морской жестом пригласил незнакомца пойти к дому лесника. — Майор, думаю, что и ты зараз нужен будешь...

Бобров согласно кивнул в ответ, а незнакомец нерешительно затоптался на месте.

— Чудак человек. — Морской внимательно разглядывал незнакомца. — Можешь не сомневаться, это наш начальник штаба.

Присказку «чудак человек» знали все в отряде и по тому, с какой интонацией она произносилась, бойцы точно могли определить отношение командира к происходящему: недовольство, упрек, восхищение, осуждение. На этот раз слова «чудак человек» прозвучали с какой-то почти нескрываемой настороженностью.

В комнате горела лампа, а чтобы свет ее не был виден снаружи, ставни еще с вечера закрыли. Неизвестный глянул на окна и тихо спросил:

— Нас никто не подслушает?

— Мы одни...

Мужчина вытащил из кармана тонкую полоску бумаги и подал Морскому.

Морской развернул листок:

«Товарищам Морскому и Григорьеву.

Сообщаю, что, по данным наших товарищей, в вашем отряде есть два немецких шпиона. Один — Николай Чередниченко — заслан к вам Лебедем, командиром лжепартизанского отряда. Его кличка Сват. Кто заслал второго шпика, и его имя, нам неизвестно. Остерегайтесь.

С дружеским приветом,

комиссар п/о им. Богдана Хмельницкого...»

Знакомая размашистая подпись с хитроумно закрученным «хвостиком» не оставляла никаких сомнений в подлинности письма. Морской еще раз перечитал его и молча передал майору. Невеселые мысли сами собой лезли в голову. «Что же это получается? Командир партизанского отряда засылает немецкого шпиона... Значит?.. Значит, на немцев гад работает... Иного вывода тут не сделаешь...

— Слушай, Костя, — оборвал Морской свои размышления. — А ты что думаешь об этом?

— Одно ясно, — медленно проговорил Бобров, поджигая над пламенем краешек письма, — что тут пахнет предательством... Необходимо срочно во второй раз запросить у Центра сведения об отряде Лебедя...

— Нам стало известно, — вступил в разговор связной, что Лебедь расстрелял в одном словацком селе троих разведчиков, обвинив их в шпионаже в пользу немцев... Хотя это были преданные нашему делу люди из подпольной организации...

Морской поднялся, прошелся по комнате, остановился возле окна. Бобров заметил, как сжалась в кулак правая рука командира и желваки заиграли у него на лице.

— Что еще известно об этих шпионах, чума их задери? — резко спросил Морской, повернувшись к связному. — Их приметы?.. Не знаешь? В таком разе, когда засланы?

— Такими данными мы не располагаем. Сват заслан вроде бы пару недель назад...

— Негусто... — Бобров с досады даже присвистнул. — Как же их искать?

— Надо проверить, но сдается мне, что партизана с фамилией Чередниченко у нас нет, — сказал Морской. — Впрочем, за это время мы приняли в отряд полторы сотни людей, если не больше...

— Передайте, пожалуйста, своим, — обратился Бобров к связному, — что мы просим сообщать нам любые сведения о шпионах и об отряде Лебедя. Меня интересует его командир... Кто он? Какие подлые мысли засели в его башке?..

Начальник оперативного отдела службы безопасности неохотно шел сегодня на утренний прием к обергруппенфюреру. Он знал, что встреча будет не из приятных: за последнее время Франк стал невыносимо раздражителен и груб, а тут произошли новые события, которые никак не могут обрадовать министра.

— Докладывайте! — не ответив на приветствие, приказал Франк полковнику, лишь тот вошел в кабинет.

— В Чехии идут бои...

— Я уже говорил вам, — резко перебил Франк, — утренний доклад вы должны начинать сводкой по Словакии. Неужели не ясно?..

— Простите, герр обергруппенфюрер... — Полковник потер лысину и стал перелистывать лежавшие в папке бумаги. — Сейчас... одну минуточку, герр обергруппенфюрер...