Леонид Обухов - Операция «Ракета»

— Комендант слушает, — донесся чей-то раздраженный голос.

— Господин комендант? — вежливо поинтересовался Ян Чипка.

— Да, комендант... Кто это?..

— Господин комендант!.. Сейчас партизаны будут взрывать вашу электростанцию в селе Стары Горы.

В трубке прозвучало невнятное бормотание, видно, комендант просто не нашел сразу слов, чтобы ответить на такую «любезность».

— Вы поняли, господин комендант?.. А сейчас слушайте взрыв!

Словак опустил трубку телефона рядом с миной, подложенной под станину машины, и следом за остальными партизанами вышел. На улице по-прежнему свистела вьюга, свирепел мороз и расхаживали возле электростанции «часовые».

Через несколько минут громыхнул взрыв, надолго лишивший многие немецкие предприятия и шахты электроэнергии.

А вот еще несколько записей из дневника капитана Олевского:

«27 января. Наш разведчик возвратился из Братиславы. Им установлено, что в городе находится танковая дивизия численностью 2500 человек. При дивизии — один полк артиллерии 105-миллиметровых пушек. Здесь же расквартировано три дивизии пехоты. В самой Братиславе — 16 тысяч немцев, 8 тысяч венгров, 2 тысячи словацких солдат, так называемых «доспобранцев». В районе Братиславы стоят 12 зенитных батарей, в каждой по четыре пушки. Ожидается прибытие в Братиславу 100 тысяч немцев.

Войска расквартированы преимущественно в казармах на окраине города. В районе Братиславы сооружены четыре линии обороны. Они расположены северо-восточнее города, между Малыми Карпатами и Малым Дунаем. Первая линия — в районе села Резинок, вторая — в районе местечка Святой Юр, третья — в районе села Региждорф, четвертая — на окраине Братиславы.

Северо-западнее Братиславы, между городами Куты, Малацки, Братислава, расположены железобетонные укрепления».

«30 января. Позавчера группа Владимира Ненахова привела в лагерь 300 мадьяр и уничтожила две автомашины...»

Последнее событие также заслуживает того, чтобы о нем рассказать подробнее.

...Группа Ненахова в составе одиннадцати человек вышла с разведывательными целями в район села Сасово, что находится в двух километрах от Банской Бистрицы. Надо сказать, что сам по себе приход партизан в этот район, кишащий врагами, был невероятной дерзостью.

На окраине села партизаны обнаружили дозор. Семеро солдат, укрывшись за углом дома от ледяного ветра, кутались в шинели, курили. Они были уверены, что партизаны далеко и побоятся явиться сюда.

— Ребята, попугаем этих вояк, — предложил своим бойцам Ненахов. — И заглянем в село...

Партизаны по-пластунски подползли к солдатам и бросились на них. Четверых сняли ножами, а троих связали и допросили, где расположен штаб.

— Нужно постараться взять штабников без стрельбы, — сказал Ненахов.

Незаметно подобрались партизаны к большому каменному дому, где расположился штаб, сняли без шума часовых и вошли в комнату. Чуть скрипнула дверь... В окна сочился тусклый свет ночи. На койках мирно посапывали солдаты, в углу сверкала оружейная пирамида. Стараясь не шуметь, партизаны вытащили из винтовок затворы, забрали автоматы и стали будить солдат по одному. Увидев перед собой дула автоматов, они молча одевались и, забрав свое оружие, выходили на улицу. Здесь их встречали двое автоматчиков и строили возле крыльца.

Обезоружив и арестовав солдат, Ненахов с пятью партизанами поднялся на второй этаж и буквально вытащил из постелей шестерых офицеров. Среди них были начальник штаба батальона, командиры рот и адъютант командира батальона.

Почти полсотни пленных солдат и офицеров выстроились на улице. Забрав штабные документы и офицерское оружие, Ненахов и пятеро партизан вышли на улицу.

— Пошли, — тихо сказал командир и, повернувшись к пленным, предупредил: — Если кто крикнет или попытается бежать, расстреляем всех!..

Офицер что-то сказал своим солдатам. Те вскинули на плечи винтовки без затворов и двинули в путь. На рассвете пленные были доставлены в партизанский отряд.

Следующей ночью группа Ненахова пробралась в соседнее село, чтобы и там арестовать солдат и офицеров противника. Как ни странно, но мадьяры даже не пытались сопротивляться. Видно, надоело им воевать за Гитлера, поработившего их страну. Зная о стремительном наступлении Советской Армии, они только ждали удобного случая, чтобы живыми выкрутиться из этой жестокой бойни.

Партизаны окружали дома, где разместились на ночлег мадьяры, вытаскивали затворы из винтовок и будили солдат. В одном из домов Ненахов со своими ребятами увидел, что несколько мадьяр сидят вокруг стола, зажав между колен винтовки, и пьют чай.

— Руки вверх! — скомандовал партизан, направив на солдат свой автомат.

Солдаты подняли руки. Один из них — с нашивками на погонах — на ломаном русском языке сказал:

— Мы не хотим больше за Гитлера воевать... Мы знаем, что наши солдаты у вас...

— А куда вы собрались?

— На пост...

— Выходите на улицу и становитесь в строй. Батальон пойдет к нам. Ребята, заберите у них затворы...

Через час триста мадьяр вместе с командиром батальона стояли на улице под охраной партизан. Трое мадьяр держали за плечами мешки с затворами. Несколько человек несли ручные пулеметы, боеприпасы.

Два дня мадьяры жили в партизанском лагере бок о бок с русскими, чехами, словаками. Сами собой возникали разговоры, споры о жизни, войне и мире. Перед пленными выступили советские офицеры из отряда «Вперед» — Морской, Бобров, Григорьев.

— Пройдет немного времени, — сказал в своем выступлении комиссар, — и народ Венгрии спросит вас, с кем вы были в этой войне, что вы сделали для борьбы с фашизмом?.. Искупайте же свою вину перед своим народом, перед родиной! Кто хочет драться против фашизма — становись в наш строй, бери оружие!.. Кто не хочет или трусит — уходи! Мы не держим...

Триста с лишним солдат и офицеров перешли на сторону партизан и до конца войны сражались против гитлеровцев.

Сизые предрассветные сумерки плыли над лагерем. Над засыпанными снегом землянками, бугорками рассыпанными по лесу, струились дымки, еле заметные в этот ранний час. Глубокими бороздами темнели протоптанные между землянками тропинки.

Бобров проснулся от мучительной боли в висках. Потер ладонью лоб — не помогло. Закурил, втянул в себя дым — зеленые круги поплыли перед глазами.

В землянке было прохладно: дрова в печке прогорели, а дежурный Олевский спал возле стола, уронив голову на руки. Растопив печку и поставив чайник, Бобров набросил на плечи полушубок и вышел из землянки.

— Добры ден! — приветствовал его часовой, молодой словак Рудо Ключар.

— Доброе утро, Рудо! Замерз?! Я печку растопил, пойди погрейся, а я здесь покурю.