Николай Полудень - Есть такой фронт

— Записи открыто он ведет впервые, — сказал Дубров. — Этого еще не было. Боится, что забудет. Совсем зарвался.

Было уже далеко за полдень. Шуршал под колесами размягчившийся асфальт. Ветерок сносил дорожную пыль на траву вдоль кюветов. И она была уже не зеленой, а какой-то бурой, жесткой. И только в стороне, где начинался лесок, все зеленело и манило прохладой. На полянке расхаживали ленивые от зноя коровы, вяло пощипывавшие траву.

Все это проносилось перед глазами американца, и временами ему казалось, что едет он по одной из магистралей родного штата Мичиган — так все было похоже. Из этого состояния Мякинэна вывела мелькнувшая вдруг на опушке солдатская гимнастерка, затем другая. Мякинэн тут же поискал глазами съезд с шоссе в сторону леска, понимая, что такой спуск должен быть обязательно.

Дубров проехал мимо вперед и остановился возле закрытого магазина сельпо, стоявшего на пригорке, откуда хорошо просматривалось и шоссе, и лесок, и поляна, на которой стоял «Фольксваген».

Не прошло и несколько минут, как чекисты увидели, что Мякинэн вдруг быстро сел в машину и пулей вылетел на шоссе, понесся по нему, промчался мимо них и скрылся за поворотом.

— Что-то случилось, — сказал Дубров, повернувшись к Швыдко. — А ну, быстренько, — кивнул он водителю.

Лишь позже Дубров и Швыдко узнали причину столь торопливых действий американца. А произошло вот что. Когда заученным маневром Мякинэн съехал на поляну и, подняв капот, начал якобы ковыряться в моторе, необычный вид машины привлек внимание солдат. Один из них заметил в руках американца фотокамеру. Солдаты доложили об этом своему командиру — капитану Вольному. Увидев вооруженных солдат, Мякинэн испугался и, вскочив в машину, уехал. Об этом командиру части был представлен рапорт, содержание которого осталось одной из улик в папке Максименко.

В Киеве Мякинэн остановился в кемпинге. Вечером он перезарядил аппарат, привел в порядок свои записи и рано лег спать, с тем чтобы утром поехать в город.

Пока «туристу» снились счастливые сны, судьба его решалась в другом месте. На оперативном совещании было принято решение при очередных, явно разведывательных, действиях «туриста» задержать его с поличным.

Утром Мякинэн выехал из кемпинга в Киев. Не спеша въехал на Крещатик. Поливочные машины оросили улицу свежей водой. Было тихое, еще не знойное начало дня, когда отдохнувший за ночь город вновь наполнялся шумом и суетой. Мякинэн с интересом проехался по всему Крещатику, рассматривая дома, витрины и прохожих. Затем остановил машину, вышел из нее, прошел несколько шагов и, поймав такси, попросил отвезти его к зоопарку. Здесь, расплатившись с шофером, он не задерживался, а пересел в троллейбус и возвратился к своему «Фольксвагену». Улыбнувшись мальчишкам, рассматривавшим «Фольксваген», он сел, включил зажигание и, быстро развернувшись, уехал.

Но еще до его отъезда в сторону зоопарка отправилась машина с оперативной группой. Было понятно, что Мякинэн вернется в эту часть города, понимали, что его поездка на такси была разведкой какого-то объекта, и решили «туриста» встретить здесь.

И действительно, поколесив по улицам, американец снова прибыл в этот район. По улочке с выбитой мостовой он подъехал к забору, над которым рос платан, поставил в его широкой тени «Фольксваген», а сам пешком отправился к насыпи, поросшей густыми кустами.

Все это видел Швыдко, привыкший уже к повадкам Мякинэна и фиксировавший каждый его шаг.

Тем временем руководитель оперативной группы майор Кицко договаривался с комендантом воинской части о том, как они будут задерживать Мякинэна. Были согласованы все детали, перекрыты возможные пути бегства Мякинэна к своей машине, возле которой ждали его Дубров и Швыдко.

Устроившись поудобнее в кустах, Мякинэн глянул с насыпи вниз и улыбнулся: лучшей точки для съемки и не придумаешь. Отсюда просматривалась вся территория воинской части. Мякинэн снимал кадр за кадром.

Кицко придерживал рукой плечо коменданта и говорил:

— Не спешите, не спешите, пусть еще пощелкает.

Прошло несколько минут, томительных и длинных.

— Пора, — кивнул Кицко коменданту.

И в тот момент, когда американец в очередной раз приник к видоискателю фотоаппарата, на его плечо и запястье опустились руки Кицко…

После личного обыска и осмотра автомашины Мякинэна на стол следователя легли специальный нательный пояс с семью фотопленками, географические карты и план Киева, записная книжка и тетрадь с записями, по которым непосвященный человек не мог бы сделать вывода об их разведывательном характере.

— Мы хотим показать вам «пейзажи», которые вы снимали, чтобы у вас не было иллюзий насчет темы нашего дальнейшего разговора, — сказал Мякинэну следователь КГБ подполковник Рыбалко. — Поэтому хотим пригласить вас прямо в лабораторию. Это для начала.

Растерянный Мякинэн молча пошел вслед за человеком в синем костюме, вежливо и спокойно предложившим американцу пройти вместе с ним.

На проявленных в присутствии Мякинэна пленках ясно проступили заснятые в колоннах и отдельно воинские автомашины, мосты, цистерны бензохранилищ, антенные устройства, линии высоковольтных передач и многое другое. Но среди всего этого не было ни одного кадра, на котором были бы запечатлены с истинно туристской страстью прекрасные пейзажи Карпат и Киевщины.

— Как видите, для туриста это слишком одностороннее увлечение, — сказал Мякинэну следователь, когда они вернулись в кабинет. — Эти кадры оставляют весьма узкое представление о нашей стране. Не правда ли? — он улыбнулся. — Что же вы делали в районе, где вас задержали?

— Я хотел ознакомиться с окраиной города, — хрипло ответил Мякинэн.

— И для этого вы фотографировали воинскую часть?

— Хорошо, я расскажу правду, — спохватился Мякинэн, глядя на следователя — скуластого, голубоглазого человека с шевелюрой светлых волос. — Я занимался фотографированием запрещенных объектов по поручению своего знакомого из университета. Его фамилия Руденко. Он связан с центром одной украинской эмигрантской организации в Париже. — Мякинэн выпалил эту «легенду», придуманную ему Дайером, без остановки, как хорошо заученный урок. Замолчав, он посмотрел на следователя и увидел, как у глаз его сходятся насмешливые морщинки.

— Вы лютеранин? — спросил следователь.

— Да.

— И американец по происхождению. Так вот, не странно ли, что при этих обстоятельствах вы решили ради каких-то отщепенцев, к тому же католиков, рисковать и довольно серьезно? Видимо, Дайер спешил, готовя вас к дороге, и ничего остроумнее не придумал.

— Вы знаете Дайера? — растерялся Мякинэн.

— Лично не знаком. Но не вы первый, кого он финансировал в таких поездках в обмен на определенные услуги, Давайте не будем терять времени, вы же понимаете, что обнаруженное у вас свидетельствует о сборе вами секретной информации. Надеюсь, вы не считаете нас дураками, как и мы вас…