Николай Полудень - Есть такой фронт

…Оперативную группу возглавил сам Колодяжный. Чекисты продвигались к Почаевичам скрытными путями. Точно так же в годы войны в Крыму Емельян Павлович водил партизан. Тут тоже была война, и она требовала от людей героических действий.

К полудню прибыли в район Почаевичей. Слезли с машин, развернулись в цепь. Снег под ногами предательски поскрипывал. Мороз щипал лица, забирался под одежду. Где перебежками, а где по-пластунски бойцы уверенно продвигались вперед, огибая кольцом хаты.

Разведчики донесли, что Чумак все еще находится в селе, на околицах и на улицах он выставил часовых.

— Подождем сумерек, — сказал Колодяжный, взглянув на циферблат часов. — Передайте бойцам: ждать моего сигнала.

Зимние сумерки быстро сгущались. Снег потемнел, слился с черной полосой леса. «Пора»! — решил Колодяжный и подал сигнал.

Первого бандитского часового удалось снять бесшумно. Другой, заметив чекистов, выстрелил. Из хат выбегали оуновцы и палили куда попало.

Попав в огневой мешок, бандиты предприняли отчаянную попытку прорваться, но всюду, куда бы ни кинулись, — натыкались на чекистов.

— Сдавайтесь! — крикнул Колодяжный, врываясь с небольшим отрядом на улицу. В ответ бандиты ударили по нему из автоматов. Пули просвистели рядом.

— Сжимайте кольцо! — приказал командир.

Лишь немногим оуновцам удалось выскользнуть из окружения. (Как потом показали задержанные, ликвидация их банды предотвратила много серьезных бед: Чумак готовился совершить крупную диверсию в Дрогобыче).

…В отдел вернулись лишь под утро. От усталости и нервного напряжения бойцы валились с ног. Колодяжный распорядился:

— Всем свободным от дежурства — отдыхать!

Сам он тоже едва держался на ногах: ведь пятая ночь без сна! Провел ладонью по щетинистой щеке, подумал: «Побриться не мешало б. Да и помыться тоже…»

Как бы угадывая его мысли, заместитель предложил:

— Идите домой, Емельян Павлович, поспите часик-другой. А я тут буду. Ежели что — дам знать.

Поехал домой. Увидев мужа, Мария Романовна кинулась снимать с него шинель. А уже через десять минут из ванны потянуло парком.

— Вот блаженство-то! — воскликнул Емельян Павлович, погружаясь в горячую воду. — Есть, оказывается, рай на свете!

«Воин в боевой обстановке может на каждом шагу встретиться с опасностью. Но он об этом не думает. Его движет вперед другая мысль — успешно выполнить боевое задание».

Эти слова — из записной книжки Колодяжного. Их целиком можно отнести и к самому Емельяну Павловичу. Они служили ему путеводителем на протяжении всей жизни.

…Было это в феврале 1942 года в Крыму, когда Емельян Павлович находился в партизанах. Успокоенные успешными рейдами против гитлеровских захватчиков, некоторые командиры пренебрегли осторожностью, не выставили надежную охрану Кара-Субазарского лагеря. А проснувшись утром, партизаны заметили, что окружены.

Намерение врага было нетрудно разгадать: он рассчитывал ворваться в лагерь, раздробить его защитников по частям и уничтожить. Главный удар намечался как раз в расположении отряда Колодяжного. Сюда фашисты подтянули батальон своих автоматчиков.

Весь день гремел неравный бой. Попытки партизан вырваться из окружения не увенчались успехом. Патроны были на исходе. Люди пали духом, но они с надеждой смотрели на своего командира.

Его вид был несколько экзотичным: широкая брезентовая панама на голове, черные запорожские усы, пробитый пулями старый ватник, на ремне висело полдюжины гранат… «Усачу», как называли Колодяжного, бойцы верили. Знали его храбрость, умение находить выход из любого сложного положения.

— Друзья! — обратился Емельян Павлович к партизанам, укрывшимся за камнями. — Поступил приказ командира партизанского соединения — ни шагу назад. Нам надо продержаться дотемна. А там мы покажем фашистам, на что способны народные мстители!..

Гитлеровцы же, очевидно, не собирались ждать ночи. Под прикрытием артиллерийского огня они пошли в атаку.

И вот, когда, казалось, жидкая цепь защитников лагеря будет смята и раздавлена, во весь рост поднялся Колодяжный.

— Гранаты к бою! Вперед, товарищи! — крикнул он и первый с гранатой в руках бросился навстречу врагам. За ним в едином порыве поднялись все бойцы.

Оторопевшие от неожиданной контратаки, вражеские солдаты затоптались на месте. Тут их и накрыли осколки партизанских гранат. Стоны. Крики. Проклятья. Колодяжный и его бойцы вступили в рукопашную схватку. В ход пошли штыки, приклады, ножи. Упал, сраженный пулей, комиссар отряда Смирнов. Еще девять партизан свалились замертво. И все же гитлеровцы дрогнули, обратились в бегство.

Ночь укрыла партизан, пробившихся сквозь огневое кольцо. Фашисты начали было преследовать их, освещая местность ракетами, но партизаны скрылись и дали о себе знать лишь через несколько дней — налетом на вражеский гарнизон на Крымском побережье…

А вот еще один случай, который многое говорит об Емельяне Павловиче.

После длительной героической обороны пал Севастополь. Через некоторое время Колодяжный получил достоверные сведения: неподалеку от города немцы создали секретную школу, где готовят лазутчиков для засылки в советский тыл.

— Мы должны все узнать об этой школе, — сказал Колодяжный.

Он нашел среди подпольщиков таких людей, которые проникли в самое логово врага.

Будущие немецкие шпионы только начинали осваивать в школе азы своего ремесла, а наше командование уже имело их фотографии, характеристики, знало их настоящие фамилии. И стоило затем дипломированному лазутчику высадиться где-нибудь на советской территории — его там уже ждали. Так были сведены на нет усилия гитлеровского шпионского «инкубатора»…

Когда Колодяжного назначили работать на Львовщину, главари украинских буржуазных националистов уже знали, с каким человеком придется им иметь дело. Они боялись и ненавидели его и задались целью любой ценой «вывести из строя» Колодяжного.

Из рассказов очевидцев, из документов мы узнали подробности последней операции, которой руководил этот мужественный чекист.

…С польской стороны советскую границу перешли несколько сотен оуновцев из банды Черняка. По поступившим данным, они продвигались к селу Головецкое в надежде отсидеться там и запастись продовольствием.

Через час небольшой отряд чекистов на двух грузовиках (Колодяжный с тремя бойцами и шофером ехал в газике) углубился в лес неподалеку от Головецкого. Ранний май в предгорье дышал покоем. Деревья одевались в зеленый наряд. Благоухали первые цветы, пели птицы.

— Красота-то какая! — произнес Колодяжный, оглянувшись вокруг.

— И не верится, что где-то рядом лютые волки бродят, — поддержал его шофер, резко затормозив газик по сигналу начальника.