Рудольф Баландин - 100 великих экспедиций

Распространился культ птицы-человека. Может быть, люди вообразили, что их крылатые предки прилетели на остров? Или птичьи яйца стали одним из лакомств, важным источником пищи, а поэтому островитяне стали обожествлять и охранять птиц? Или островитяне мечтали превратиться в птиц, чтобы покинуть остров, ставший таким скудным по вине предков, которым они когда-то поклонялись?

…Все это напоминает нам происходящее на планете Земля – крохотном островке жизни в бескрайней космической пустыне. Природные ресурсы нашего обитаемого космического острова ограничены, а люди используют их расточительно, оставляя гигантское количество отходов, губительных для всего живого.

Истощение материальных ресурсов – это еще полбеды. Когда люди озабочены только удовлетворением своих постоянно растущих материальных потребностей, они теряют ориентацию во времени, забывают о необходимости разумно пользоваться благами природы, заботиться об их возобновлении.

Ситуация с лесами, водами и почвами на современной Земле начинает все больше напоминать то, что происходило на острове Пасхи в период упадка культуры. Безусловно, планета наша велика и обильна, но должного экологического порядка на ней нет…

Во второй половине XX века произошло новое неожиданное – на этот раз экологическое – открытие острова Пасхи. Он служит естественной моделью развития замкнутой цивилизации с ограниченными природными ресурсами. И если не наше, то последующие поколения неизбежно повторят судьбу обитателей острова Пасхи, который местные жители называли Рапа-Нуи, или Те Пито те Хенуа (Пуп Земли).

Происхождение человека до сих пор вызывает споры. Неожиданно в конце XX века выяснилось, что есть немало желающих считать свою родословную не от каких-то звероподобных предков, а непосредственно от Бога Творца.

Подобные претензии на избранность вызывают немалые сомнения. Известно, какими страшными преступлениями против себе подобных и прочих обитателей Земли омрачена история человечества и его нынешнее состояние. Не стыдно ли при этом утверждать о своем божественном происхождении?

В прежние века такие утверждения могли иметь основание уже потому, что слишком скудны и сомнительны были сведения о древних людях. С одной стороны, в мифах и религиозных преданиях говорилось о золотом веке человечества, пребывании первых людей в райских кущах. Но с другой стороны, были сведения о существовании племен дикарей, не брезгающих людоедством.

Разобраться в подобных проблемах выпало на долю не только ученых (антропологов, археологов), но и путешественников.

В 1933 году офицер французских колониальных войск лейтенант Бренан с группой солдат на верблюдах проводили военную разведку в районе массива Тассилин-Аджер, северо-восточного отрога гор Ахаггара. Отряд углубился в один из каньонов.

Места были безлюдные, но Бренан внимательно смотрел по сторонам. На одной из скал он заметил подозрительные письмена. Нет, это были выцарапанные на камне силуэты слонов, жирафов, даже гиппопотамов, хотя нигде в округе нет и следа рек или озер. Кто это сделал?

Отряд двинулся дальше, и теперь Бренан разглядывал скалы. Через пару часов он увидел еще более впечатляющие картины: кроме животных с удивительной грацией и четкостью были изображены люди и какие-то фантастические существа или ряженые. Вокруг было разбросано множество каменных изделий.

Сообщение об этой находке заинтересовало французских археологов. В Тассили вскоре прибыла их группа. Первое заключение: это действительно рисунки древних, а не современных людей. Для дальнейших исследований остался молодой археолог Анри Лот. Он вспоминал:

«Я испытал на себе притягательную силу этого края. Его причудливый рельеф напоминает лунную поверхность. Это впечатление создается оголенными разломами почвы, похожими на трещины на корке свежеиспеченного хлеба, – природе вздумалось придать глыбам песчаника самые фантастические формы. Массив Тассили – это своеобразный мир, одна из жемчужин Сахары. Он, пожалуй, в некоторых отношениях красивее, а его гигантские каньоны и загроможденные каменными осыпями ущелья грандиозней столь прославленного Ахаггара…

Поднявшись на возвышенные участки каньона, мы увидели гораздо больше, чем наши предшественники. Неожиданно путь нам преградила заброшенная пальмовая роща – оазис Нафег. Дикие пальмы были настолько опутаны и переплетены лианами, что казалось, мы очутились в глубине девственного леса…

Начинаю топором прокладывать путь через густые заросли, но не так-то легко одолеть крепкие стебли лиан и пальмовые стволы. Руки у меня в крови, одежда изорвана шипами в клочья, но я не прекращаю работы и расчищаю проход метр за метром. Наконец путь свободен. Берем верблюдов за поводья, и наша процессия кое-как пробирается по проложенной тропинке. Вечером разбиваем лагерь на самом верхнем уступе каньона, где никогда еще не бывал ни один европеец. На ужин жарим рыбу, выловленную в соседнем озерке. Ее там так много, что она клевала на кусочки фиников, насаженные на привязанный к веревочке крючок, который мы сделали из простой булавки.

Наши усилия оказались не напрасными. Мы обнаружили в нишах, защищенных от непогоды, прекрасные петроглифы и росписи, выполненные красной охрой».

В центре Сахары на плоскогорье сохранились дикие пальмовые заросли, через которые приходится прорубаться, а также озерко, в котором водится рыба. Как это объяснить?

Пожалуй, все дело в том, что места эти с давних пор оказались заброшенными; здесь перестали бывать люди, а потому природа прошедших тысячелетий отчасти сохранилась, а отчасти восстановилась на отдельных небольших участках.

Результаты французской военной разведки в районе Тассили оказались чрезвычайно важными для познания не только археологических древностей Сахары, но и ее палеогеографии. Казалось бы, колониальная политика ряда западных держав сыграла положительную роль в познании природы и истории Африки, стимулировала приобщение аборигенов к развитой цивилизации, современным культурным ценностям.

Однако профессор истории в Легонском университете Ганы Алберт Аду Боахен высказал иное мнение: «Никогда ранее история Африки не знала столь стремительных перемен, как в период с1880по1935 г, причем наиболее глубокие и трагические из них приходятся на 1890–1910 гг. – двадцатилетие, явившееся свидетелем завоевания и оккупации фактически всего Африканского континента империалистическими державами, установившими колониальную систему; последующая четверть века была отмечена ее консолидацией и ужесточением эксплуатации…