Френсис Бейли - Защита никогда не успокаивается

Я попросил Мезера назвать главную движущую силу каждого из преступлений.

— Сексуальное нападение, — сказал он. — Взломы и ограбления были лишь предлогом, помогавшим Де Сальво убедить самого себя, что у него нет сексуальных отклонений от нормы.

Потом я задал доктору Мезеру вопрос, который забыл задать при первом допросе. Был ли Де Сальво в момент совершения преступлений в состоянии подчинять свои действия требованиям закона?

Кон встал, намереваясь возразить. И тут судья удивил нас обоих.

— Нет, — сказал он, — нам все-таки надо сделать шаг вперед. Я разрешаю ответить.

Кон попросил слова, но судья остановил его:

— Я понимаю основания для ваших возражений и взвесил их. Разрешаю ответить на вопрос.

Ответ Мезера был однозначен. Согласно проведенному им обследованию, Де Сальво в момент совершения преступлений был полностью невменяем.

Объявили перерыв до понедельника. В коридоре Кон сказал, что я его обошел.

— Я думаю, судья прав, — признал он, — и все же не ожидал, что он сумеет предугадать то, что, как мы знаем, скорее всего сделает верховный суд. Вот это судья, правда?

— Слишком уж хороший, — ответил я. — До этого момента у меня были все основания для апелляции, а теперь и не знаю. Боюсь, что к концу суда мне будет просто не на что жаловаться. После хороших судов, как правило, не получаются хорошие жалобы.

— Это уж точно, — согласился Кон. — Кроме оправдания, жаловаться будет не на что.

Я побеседовал также с Эймсом Роби, которого пригласили выступить свидетелем обвинения. В Бриджуотере Роби всячески поддерживал новые правила установления невменяемости, и показания Мезера его очень обрадовали.

— Это просто замечательно, — заявил он. — Сколько лет я пытался доказать судьям надежность и беспристрастность такого теста.

— Может быть, вы помните, доктор, — сказал я, — что в июне 1965 года мы обсуждали этот вопрос и вы сказали, что в соответствии с этим правилом Альберт, бесспорно, не может отвечать за свои действия.

— Вы совершенно правы, — ответил Эймс. — В этом нет никакого сомнения. Можно сказать, что вы уже выиграли дело.

В понедельник Кон снова начал допрос своих свидетелей. Первый, Стэнли Сеттерлунд, находился в Бриджуотере вместе с Де Сальво. По его словам, Де Сальво признался ему, что он и есть Удушитель. Де Сальво рассказывал, что прежде чем войти в квартиру, наблюдал за ней; что, если женщина поднимала крик, душил ее, «чтобы заткнуть ей рот»; что старался никогда не оставлять отпечатков пальцев и других следов.

Де Сальво, сказал Сеттерлунд, часто говорил, что надо «раздобыть хорошего адвоката», который сможет устроить его в больницу. Там ему сделают операцию на голове и отпустят на свободу.

Он приводил высказывания Де Сальво, что тот заработает кучу денег на том, что был Удушителем, что журналы и кинокомпании будут наперебой стараться заполучить его рассказ.

От моего перекрестного допроса Сеттерлунда пользы было мало. Его появление было полной неожиданностью, и я подозревал, что многое в его показаниях было, по крайней мере частично, правдой. По иронии судьбы, однажды я выступал его защитником по обвинению в побеге из исправительного учреждения.

После Сеттерлунда Кон вызвал служащих тюрьмы и бывших хозяев Де Сальво; все они показали, что он всегда казался спокойным, уравновешенным человеком, никогда не доставлял беспокойства. Потом вызвали Эймса Роби. Роби несколько изменил свой диагноз, хотя и не видел Альберта с того дня, когда решался вопрос, может ли Де Сальво предстать перед судом. Обсуждая диагнозы Альберта, он по большей части придерживался профессионального жаргона. Согласно его последнему мнению, Де Сальво страдал социопатическими нарушениями личности, принадлежал к антиобщественному типу с сексуальными отклонениями и шизоидными чертами. Во все периоды, о которых шла речь, он мог адекватно оценивать свое поведение и не страдал от непреодолимых побуждений.

«Ну погодите же, доктор Роби, — подумал я, начиная перекрестный допрос, — вы свое получите».

— Обладал ли Де Сальво в достаточной мере способностью подчинять свои действия требованиям закона? — задал я ему вопрос.

— Да, — ответил Эймс Роби, — обладал.

Он был поистине неподражаем. Я напомнил ему о нашем разговоре в пятницу, и он подтвердил, что действительно говорил нечто подобное. Но за эти дни все хорошенько обдумал и пришел к выводу, что Альберт его бессовестно надул. Поэтому он считает, что Де Сальво может быть признан вменяемым согласно любому тесту.

После Роби выступил доктор Сэмюэль Аллен, его бывший помощник в Бриджуотере. Аллен сказал, что Де Сальво страдает шизофренией и по закону считается невменяемым, но в состоянии оценивать свои поступки и не страдает от непреодолимых побуждений.

Как я и ожидал, доктор Тартакоф тоже выступил свидетелем обвинения. Он описал Де Сальво как психопата с шизоидными проявлениями, который, как он сказал, все же в состоянии правильно оценивать свои поступки.

Это все решило. Я попытался представить суду показания Джона Боттомли и Фила Ди Наталя, но судья Мойниген отказался их заслушать на том основании, что он и так слишком углубился в дело об убийствах, которое данный суд не рассматривает.

После обеда присяжные удалились на совещание. Мы дожидались вынесения вердикта в баре «Эсквайр». Большинство склонялось к тому, что Де Сальво будет оправдан по всем пунктам обвинения на основании его невменяемости. Я считал, что мы проиграем по всем вопросам, кроме сексуальных. Этого, думал я, будет вполне достаточно. Передо мной стояла задача отправить Удушителя в больницу, где врачи могли бы попытаться найти причину, которая заставила его идти на убийство.

Четыре часа понадобилось присяжным, чтобы признать Альберта Генри Де Сальво виновным по всем пунктам.

Альберт Де Сальво, приговоренный к пожизненному заключению, был снова отправлен в Бриджуотер, а впоследствии переведен в Уолпол. Там же находился и Джозеф Нассер, который на повторном суде был признан виновным.

После суда внимание публики еще раз оказалось прикованным к Де Сальво. В четверг после полуночи, 24 февраля 1967 года, он вместе с двумя другими заключенными, смастерив на кроватях «кукол» из одеял и подушек, сбежали из Бриджуотера.

После вынесения судом обвинительного приговора Альберт находился в подавленном состоянии: такой приговор означал, что он не получит нужной ему медицинской помощи. Он сказал, что может «уйти» из Бриджуотера, когда захочет.

— Лучше не пробуй, — сказал я ему. — За тобой начнется такая охота, какой ты и не видывал, и любой полицейский или даже просто любитель пострелять вполне может тебя прикончить.