Борис Елисов - Люди долга и отваги. Книга первая

На миг с пригорка открылись в голубой дымке лесные дали. И снова вокруг зеленая стена.

Водитель, привыкший изо дня в день возить на стройку кирпич, бетонные плиты, прорывается сквозь сумятицу городских улиц, косит глазом на сидящего рядом. Оба молчат, но хорошо понимают друг друга, как заговорщики, и человек в сером кителе улыбается.

Не доезжая Гжели, Захаров сказал водителю:

— А ну-ка, притормози. Место, кажется, подходящее. — Он вылез из кабины, осмотрелся. — Давай подгоняй машину задним бортом вон к тому откосу.

Подошли и четверо рабочих, которые ехали в «Волге».

— Ну, ребята, еще немного, еще чуть-чуть! — посмеиваясь, скомандовал Захаров. — Освободим наших путешественников, выпустим на волю с миром.

И вот лоси распутаны, рогач как бы в недоумении поводит головой и устремляется к открытому борту. Сильное красивое животное резво поднимается по откосу. На вершине бугра лось оглядывается: лосиха следует за ним.

Захаров машет фуражкой:

— Гуляй, гуляй, бродяга!.. И впредь не попадайся…

Горделиво, величаво несла воды Катунь. В ее бурливом потоке купалось солнце. Его светом были наполнены березовые рощи. Белоствольные деревья взбирались на гору, где возвышался огромный портрет Василия Шукшина. Возле него стояла худенькая темноволосая женщина и звонким голосом читала:

Торжество закончилось. Опустела гора Бикет. Ида спустилась в березовую рощу. Погрузившись в свои думы, не сразу заметила что возле портрета писателя стоит босоногий вихрастый парнишка, а когда увидела его, подошла, положила руку на плечо и спросила: «Нравится?» Тот в ответ кивнул головой, грязным кулаком мазнул по лицу, поддернул штаны и, набычившись, хотел было уйти, но Ида крепче обняла худенькие плечи:

— А откуда вы знаете, что я пастух? — спросил парнишка.

— А я все про тебя знаю, — задорно ответила Ида. — А стихи как, понравились?

— Ничё… Это вы сами написали?

— Сама.

— А все же откуда вы меня знаете? — не унимался парень.

— Да ты детдомовский, из Бийска. Отец у тебя в колхозе, мать умерла, кроме тебя еще пятеро. Правильно?

— Правильно, — изумился вихрастый. Теперь он уже повернул к женщине свое лицо — круглое, с румянцем во всю щеку, и с хитрым прищуром рассматривал незнакомую поэтессу, понравившуюся ему тем, что разговаривает без жеманства, не поучает: застегни пуговицу, причеши волосы, на кого ты похож, а еще сюда заявился, где столько народу собралось и столько гостей знатных понаехало, чтобы отметить день рождения писателя, как недавно отчитывала его тетка с ярко накрашенными губами, когда он хотел пробраться на свободное место возле нее.

— А знаю я тебя вот откуда, — просто начала она, но потом передумала и сказала: — Давай знакомиться: я — Ида Федоровна Шевцова, капитан милиции. Работаю в детской комнате. А ты Саша. Правильно? Я в вашем детском доме часто бываю, лекции читаю, стихи. Тебя видела там мельком. Ты стоял у окна грустный такой. Я сразу поняла, что новенький. А у директора все про тебя расспросила. Я новенькими всегда интересуюсь.

— И про коров?

— Что про коров? — не поняла Ида вопроса.

— Про коров, что я пас, тоже расспрашивали?

— Ах вот ты о чем, — рассмеялась она. — Расспрашивала, потому что хотела знать о твоих увлечениях. Да ты не расстраивайся, — заметив, что Саша низко опустил голову, взбодрила его Ида. — Многие пасли коров, и это им не помешало стать настоящими людьми. Вот и Шукшин.

— А что, и он пас? — вырвалось у мальчика.

— Пас, матери помогал. У него отца-то рано не стало. А отчим на фронт ушел. Мать одна, с двумя детьми. Тяжело ей было, вот Васятка и подрабатывал как мог. Летом коров пас, а зимой учился. Читал он много. Ты, видно, тоже любишь читать, раз сюда пришел? А как добрался-то? От вашей деревни до Сросток не близко.

— На попутке, — сказал он. — А рассказы его, — Саша кивнул на портрет, — я читал, умора. Особенно запомнил, как мужик деньги нашел в магазине и всем предлагал: «Кто потерял, кто потерял», а оказалось, что это он сам и потерял. Вот чудак.

Долго сидели в тот день возле портрета знаменитого земляка двое: мальчик и женщина. Издали можно было подумать, что беседуют друзья. Их разговор то и дело прерывался смехом, потому что мальчик все время жестикулировал. Ида внимательно слушала Сашу и изумлялась его цепкой памяти, наблюдательности.

В Бийск они возвратились поздно. Шевцова тут же позвонила участковому, обслуживающему деревню, в которой жил Саша, и попросила его предупредить отца мальчика, что Саша ночевать останется у нее.

Ужинали вчетвером. Катя — дочь Иды Федоровны — быстро собрала на стол. Ожидая мать, они с братом Васей напекли блинов, сбегали в магазин за сметаной, заварили душистый чай. Все пришлось кстати: в доме — гость. Когда он переступил порог, Катя (а ей уже восемнадцать, работает она в отделе внутренних дел секретарем, собирается пойти по маминым стопам) строго повела красивой черной бровью, перекинула через плечо длинную густую косу, скомандовала: «Руки мыть и за стол».

Ужин затянулся. Спать легли поздно. Возможно, впервые Саша засыпал с чувством детской радости и счастья.

Утром мать с дочерью тихонько, чтобы не разбудить сладко спавших мальчишек, собрались и ушли на работу, оставив на столе завтрак и записку: дождаться их.

На перекрестке они расстались. Катя направилась в райотдел, Ида Федоровна пошла к себе в инспекцию.

В такие минуты хорошо думалось. Вспоминалось детство, мама.

Война… Сколько горя она принесла, скольких детей сиротами оставила. А ведь не сломила, не согнула. Отец погиб на фронте. Трудно было матери одной троих поднимать, вот Ида и решила уехать к тетке, в Ленинград. Там закончила медучилище, была фельдшером. Но, несмотря на красоту и величие города, хотелось в родные края, на Алтай, в Бийск. И вернулась. Работала в детской больнице медсестрой. Сразу ее как-то к детям потянуло, поступила в пединститут, стала членом литературного объединения. Практика медика, педагога часто сталкивала ее с подростками. Особенно ее волновала судьба трудных ребят.

В то время в милиции стали создаваться детские комнаты. Ида попросилась туда, но приняли не сразу, а предложили сотрудничать внештатно. С этого все и началось. Она так втянулась в работу, что проводила с ребятней все дни. Сама по натуре человек непоседливый, увлекающийся, романтичный, она заразила этими качествами и подростков. То организует поход на лесоперевал, при этом заставит кого-нибудь узнать и рассказать всем остальным о достопримечательностях местности, климатических условиях, полезных ископаемых, животном и растительном мире. А Ида дополнит все это бытующими легендами, своими стихами о писателях Шишкове и Шукшине. То штурмует с мальчишками Алтайские горы, то изучает с ними Чуйский тракт, то едет в передовой колхоз и просит, чтобы подростков взяли на комбайны, то…