Владимир Карпов - Люди долга и отваги. Книга вторая

Это был сложный пожар. Куда еще сложнее! Но его все же удалось обложить. На это потребовалось 30 минут. Оперативный штаб доложил в Тулу, что главная опасность ликвидирована, теперь огню не выйти на простор, и предстоит, отвоевав у него метр за метром, окончательно задушить его в складе. Для этого нужно было прежде всего подавить очаги в труднодоступных местах, под завалами. Нужно было, говоря профессиональным языком, победить огонь активными наступательными действиями.

Капитан Афонич, как это бывало не раз, взялся лично возглавить звено газодымозащиты.

— Действуйте! — сказали в штабе, разместившемся по-походному возле одной из машин. — Завалы образовались, в основном, в районе стеллажей. Преодолеете — главное будет сделано.

Облаченный в боевые доспехи, в шлем-маске, с кислородно-изолирующим противогазом на спине, Афонич вместе с группой пожарных через минуту скрылся в огнедышащем чреве склада. Пламя бушевало в нескольких метрах от него, не подпускало к себе, огрызалось, охватывало жадными космами, но он шел и шел, упрямо пробиваясь вперед. Шел первым. Так солдаты, поднявшись на решительный штурм, идут навстречу и лютому свинцу.

Вперед! Еще шаг… Еще! Под ногами пузырился и клокотал кипящий гудрон, вязкая смола сковывала ноги, и он с трудом выдирал из нее сапоги, чтобы сделать еще один шаг. Еще… Еще! Рядом рванула бочка, но он был уже за грудой раскаленных кирпичей и искореженного металла. Вот и стеллажи. Осталось перебраться через последний завал. Еще шаг… Еще!

— Береги-и-ись! — крикнул находившийся неподалеку начальник местной пожарной части Владимир Александрович Орлов. — Стена падает! Сте-е-на-а-а!..

Тяжело качнулась кирпичная кладка и вместе с железобетонной перемычкой над дверью стала валиться стремительно и неудержимо.

И рухнула…

Было 14 часов 20 минут…

Крика Орлова капитан Афонич не слышал. И не мог услышать…

Мы никогда не узнаем, о чем думал Владимир в эти последние минуты своей жизни. Но твердо знаем одно: он до конца выполнил свой долг. Подвиг может длиться долгие годы. Для подвига достаточно и мгновения. Те несколько метров, которые он отвоевал у огня, стали плацдармом, и он не оставил его, удержал…

Его похоронили на воинском кладбище с воинскими почестями. Сухой треск ружейного салюта трижды потревожил тишину. А в штабе в эту минуту настойчиво зазвонили телефоны.

— Тревога!

И снова — бой!

Капитан Афонич не оставил свой пост. Его портрет висит на стене у окна, за которым шумит большой город, его родная Тула. Здесь, в штабе огненного фронта, несут боевую вахту его товарищи. Здесь тишина — как перед атакой, она может взорваться в любую минуту и позвать новых героев на передний край.

«И в мирный час, живя спокойно, мы знаем, что на вахте вы: герои, труженики, воины — пожарные моей страны!»

Имя капитана Афонича начертано золотом на мемориальной доске «Жизни, отданные во имя жизни» в здании Управления внутренних дел.

Орденом Красной Звезды отметила Родина подвиг бойца огненного фронта.

— Что и говорить, дело это получилось любопытное, оче-е-ень любопытное… — Лицо Абдуллы Убайдуллаева, старшего оперуполномоченного УБХСС МВД Узбекистана, до этого вежливо-строгое, как-то сразу оживает. Он быстрым движением поправляет упавшую на лоб черную прядь. — Такие запоминаются надолго. Начнем с того, что оно переплелось с другим, также весьма объемным, — о злоупотреблениях в Узтекстильторге. Оттуда и потянулась ниточка к экспертам Торгово-промышленной палаты. На языке Уголовного кодекса их замаскированные махинации характеризовались не одной статьей, а целым «букетом» составов преступлений — хищения, спекуляция, взяточничество. Мы, конечно, отлично понимали, что комбинаторов голыми руками не возьмешь. Поэтому приходилось особенно скрупулезно продумывать тактику изобличения. Зато и цепочка доказательств по каждому эпизоду и по каждому обвиняемому — все они как один, кстати говоря, в конце концов подробно рассказали о своих преступлениях — получалась достаточно прочной. Впрочем, давайте по порядку…

Все, что было связано с Торгово-промышленной палатой, прямо-таки не выходило у Абдуллы Убайдуллаева из головы. Хотя забот хватало, со всех сторон обступали другие неотложные дела. Интуиция опытного оперативного работника подсказывала: нечисто там. Впрочем, она основывалась на фактах, которых становилось больше и больше, по мере того как он и его коллеги все пристальнее интересовались хозяйственной деятельностью палаты.

Взять торгово-промышленную группу. В чем основная обязанность ее работников? Когда партия товара поступает на базу или в магазины — провести экспертизу при его количественной приемке, определить фактическое наличие. Акты, акты… Целые пачки аккуратно подшитых актов, где внешне все в полном порядке. Но вот информация к размышлению: судя по документам, эксперты Ирветова, Валибов, Каранбаев, Пирецкий и другие явно тяготели к совершенно определенным объектам, особенно к складам республиканской оптовой базы Узбекпотребсоюза. А поступал туда в основном дефицитный товар — ткани, одежда, обувь, галантерея.

Наводило на некоторые мысли и еще одно обстоятельство. По существующему порядку, эксперт мог получить только один наряд на производство работ, у многих же одновременно бывало и по два, и по три — конечно, с благосклонного разрешения руководителя группы Ларисы Тиграновны Коломянц и начальника Магриппа Гирхайбарова. Но так ли уж бескорыстны эти разрешения? Главное же — зачастую приемка товаров производилась… без экспертов. Валибов даже отлучался на месяц в Иркутск, а в актах, составленных за этот период, красовались его подписи. Значит, завскладами что хотели, то и творили. А здесь уж никак не обойтись без четкой договоренности с представителями Палаты.

Изучение их личностей показало: в каком-то азарте, словно соревнуясь друг с другом, они покупали и покупали — дома, машины, драгоценности, мебель. Та же Саодат Ирветова щеголяла в золоте и бриллиантах, похвалялась недавно приобретенными домом (за восемь тысяч) и последней марки «Жигулями». А месячная зарплата ее была в пределах полутора сотен рублей… И еще один существенный момент — она и большинство ее коллег постоянно жаждали веселья: пьянки-гулянки устраивались по всякому поводу и без повода.

Постепенно для Убайдуллаева картина прояснилась — и не только благодаря дотошному изучению документов, личным впечатлениям: помогли и многое подсказали честные люди. В отношениях между заведующими складами и экспертами вовсю действовал принцип — рука руку моет. В некоторых партиях товара имелись излишки; скажем, в рулоне кримплена было хоть на полметра да больше, чем указано в сопроводительных документах. А такой рулон поступал не один. Большую часть подобных излишков комбинаторы присваивали и делили между собой. Шли они и на то, чтобы искусственно завысить недостачу, создать пересортицу. Похищенное зачастую сбывалось спекулянтам — конечно же, по завышенной цене. Так вот и текли рубли — набегали тысячи…