Владимир Карпов - Люди долга и отваги. Книга вторая

Примерно такого содержания письмо подготовил он и на имя начальника паспортного отдела УВД Курганского облисполкома. В частности, просил сообщить, в какие детские дома были определены эвакуированные дети, и среди них През (Прес) Борис.

Теперь оставалось ждать. В апреле пришло первое сообщение из Кургана. Однако не такое, которое хотелось бы получить. В коротенькой, всего в несколько машинописных строк записке сообщалось следующее:

«Нужный Вам През (Прес) Борис Антонович, 1938 года рождения, по бюро прописки не значится».

И небольшая приписка внизу:

«В архиве сектора учета детских домов облоно През (Прес) Б. А. с 1941 по 1945 годы по Курганской области не значится».

А вскоре примерно такого же содержания ответ пришел из Москвы.

Что это, конец надеждам? Немало довелось ему получать таких вот лаконичных сообщений: «Адресат не значится». А может, это только начало? Отсутствует в одном месте, значит, надо искать в другом. Сколько раз, казалось, в совсем безнадежных ситуациях вспыхивал огонек надежды. Возможно, и здесь не все еще потеряно. Надо ждать ответы на другие письма. А потом вновь писать и вновь ждать.

Деревянко прочел письмо, посмотрел на обратный адрес, на штемпель. Возможно, ошибка какая приключилась, могли и просмотреть курганские товарищи нужную фамилию. Словом, время подтвердит, что к чему. Такая уж у них служба. А вдруг тот Борис живет в соседней Челябинской области? Пошли письма в Челябинск, Пермь и другие города Приуралья. И повторное — в Курган, на этот раз в адрес горотдела здравоохранения:

«Просим проверить по журналу учета детей за 1942—1944 годы и сообщить нам, в какой детский дом был переведен През (Прес) Борис?»

Наконец пришло обнадеживающее письмо:

«Сообщаем, что по данным архива Курганского облоно значится Прес Борис Михайлович, 9 мая 1939 года рождения, который находился в Долговском детском доме Долматовского района. 25 апреля 1951 года направлен на учебу в ремесленное училище № 23 г. Чебаркуль Челябинской области».

Откуда мог знать Деревянко, что не одна только милиция разыскивает Бориса Преза и других ребят из детского дома! Этим делом заинтересовался журналист областной газеты «Советское Зауралье» М. Забегай. Пока сотрудники паспортного отдела Министерства внутренних дел БССР переписывались со своими курганскими коллегами, в областной газете в июле был помещен очерк Забегая «Дети войны», в котором рассказывалось о том, как были эвакуированы из Минска воспитанники яслей, с какой сердечной теплотой встретили их жители Кургана.

Этот рассказ журналиста взволновал многих. В поиск Бориса Преза включались все новые люди. Надо было перебрать десятки архивов, пересмотреть тысячи документов. Про все это Александр Михайлович узнал значительно позднее. А тогда он просто по-человечески обрадовался оперативности, с которой откликнулись на просьбу в далеком Кургане.

Двойное чувство испытывал Деревянко. Обнадеживало то, что в конце концов нашел след. Пошли ответы на запросы. Значит, можно докопаться до истины. Вот уже получено конкретное подтверждение тому, что юные минчане, и среди них Борис Прес, воспитывались в детском доме. Смущало то, что заменена не только фамилия (вместо През — Прес), но и отчество: разыскивается Антонович, а здесь Михайлович. Есть расхождение и в годах рождения: тот — 1938 года, а этот — 1939 года.

Словом, ответ из Кургана добавил новые загадки. Но какие сведения могли быть записаны со слов ребенка? И что конкретного мог сказать трехлетний малыш, который столько изведал? Хорошо, что имя и фамилию запомнил.

Не откладывая, Александр Михайлович пишет в отдел внутренних дел Чебаркульского горисполкома, просит сообщить, как и куда поехал после учебы учащийся Борис Прес. И снова потекли дни, недели ожидания.

Через месяц на столе Деревянко лежал ответ из Чебаркуля, в котором сообщалось о том, что Б. М. Прес в 1956 году окончил училище и направлен слесарем 4-го разряда на одно из предприятий Челябинска.

Снова Челябинск. Написал в паспортный отдел управления внутренних дел. И когда казалось, что поиск вот-вот закончится, ответ из Челябинска еще больше запутал дело. Сообщалось, что Б. Прес действительно работал на заводе. Но в 1958 году был призван в ряды Советской Армии, где служил до 1961 года. В настоящее время ни в городе, ни в области он не проживает.

Попробовал было обратиться за помощью в военкомат, откуда Борис призывался на службу. Но — увы! И оттуда ответ был почти таким же.

Прошло несколько месяцев.

— Что конкретно думаешь делать дальше? — спросил начальник, передавая папку с документами Деревянко.

— Необходимо обратиться за помощью в Центральный архив Министерства обороны. Там должны храниться данные, куда он уехал после увольнения в запас.

В ноябре на имя начальника Центрального архива Министерства обороны СССР ушло письмо. А через несколько недель был получен ответ, что Б. М. Прес в декабре 1961 года был уволен в запас и отбыл в Ленинский райвоенкомат города Челябинска. Написали в райвоенкомат, но и этот ответ не внес ясности. Сообщалось, что после службы Борис Прес вернулся в Челябинск, но ненадолго. Он вскоре куда-то уехал. Будто бы на Дальний Восток.

И снова письма, как стая птиц, понеслись в разные стороны. Снова недели и месяцы ожиданий. И только в марте следующего года из Управления внутренних дел Хабаровска пришел долгожданный ответ:

«Борис Михайлович Прес, 1939 года рождения, с 16.10.1978 года проживает в Хабаровском крае, поселок Ванина».

Наконец-то долгожданное письмо! В нем пояснительная записка от самого Бориса Михайловича Преса, 1939 года рождения, село Новая Южновка, Мостовского района, Курганской области, русского.

Еще и еще раз Александр Михайлович перечитывал письмо. Сомнений нет. Отыскался, наконец, тот самый Борис През. Его из самого пекла войны выхватили в июне 1941 года, а потом везли чуть ли не через всю страну в далекий Курган, где незнакомые люди по-отечески встретили и отогрели опаленные ужасом войны юные души. Подтвердились и предположения насчет возможной ошибки в фамилии. Что касается других неясностей, то все пояснил сам Борис: и насчет места, дня и года рождения, и насчет отчества. К тому же очень ценная приписка, что он в детстве болел трахомой. Слишком много совпадений, чтобы считать все это просто случайностью. Нет, ошибки быть не может.

А как же теперь с матерью? К тому времени она успела переехать к дочери в Ригу. И Александр Михайлович Деревянко садится за письма: матери — в Ригу, а сыну — в Хабаровский край. Последние письма перед тем, как завершить дело о поиске.