Григорий Брейгин - Расследование продолжается

Собранные данные пока не давали оснований к аресту Вахитова, но следователь решил задержать его на трое суток, еще раз все тщательно проверить…

Вызванная на допрос соседка Вахитова рассказала, что у Вахитовых последнее время жила няня, четырнадцатилетняя девочка Роза, которая на следующий день после несчастья куда-то исчезла. Девочка была сиротой, воспитывалась раньше у своей тетки в селе Богдановке.

Следователь срочно выехал в Богдановку. Роза вначале плакала, не хотела отвечать на вопросы, но постепенно успокоилась и начала говорить. Двадцатого августа поздно вечером дядя Шамиль вернулся домой из лесу. Ночью девочка проснулась и позвала тетю Давзию, но та не ответила. Девочка встала, включила свет. Дома тети Давзии и дяди Шамиля не было. Давзия долго не возвращалась и только под утро пришла вместе с дядей Шамилем. Взрослые тихонько разговаривали между собой. Называли имя Масруры. Потом дядя Шамиль включил свет и начал осматривать гимнастерку. Давзия заметила, что у него на рукаве кровь и велела отнести гимнастерку в сарай и спрятать… Девочка спросила у тети, почему они так поздно вернулись. Давзия, выяснив, что Роза слышала разговор, смутилась и строго-настрого велела никому ничего не говорить.

Утром девочка узнала, что тетя Масрура повесилась. В тот же день ее на попутной автомашине отправили в Богдановку. Дядя Шамиль грозил, что убьет, если хоть слово будет сказано о слышанном ночью…

Следователь оформил протокол допроса и выехал в лабораторию судебно-медицинской экспертизы. Акт исследования установил истину. В грязи из-под ногтей и на гимнастерке обнаружили кровь, совпадавшую с группой крови потерпевшей. Доказательства о причастности Вахитова и его жены к убийству были неопровержимыми.

…Первой допрашивали Давзию. Говорила она путано, пыталась отрицать все, но когда было зачитано показание несовершеннолетней Розы, не выдержала — расплакалась. Минут пять сидела в глубоком раздумье и наконец созналась.

— Да, виноваты… Шамиль хотел избавиться от уплаты алиментов и объединить два хозяйства…

Утром в кабинет следователя был вызван Вахитов Шамиль. Держался он дерзко. Возмущался.

— Буду жаловаться прокурору, — были его первые слова. — Заявляю отвод за неправильную оценку события.

По мере предъявления доказательств «гнев и возмущение» Вахитова сменились полной растерянностью. Деваться было некуда, пришлось сознаться во всем…

Сергей Иванов, перелистав новое уголовное дело, досадливо поморщился. Опять какая-то мелочь — на этот раз хищение пива в столовой сельпо!

Иванов был молодым следователем, и ему хотелось вскрывать преступления посерьезнее. А доверяли пока мелкие уголовные дела, и людей приходилось допрашивать неинтересных. С первых же слов становилось ясно, кто и в чем виновен.

Но дело есть дело. И Иванов вызвал председателя сельпо Луку Васильевича Михайлова. Следователь расхаживал по кабинету и курил, когда в дверь осторожно постучали.

— Разрешите?

В кабинет боком протиснулся плотный, крепко сбитый коротыш, снял видавшую виды кепку. На вопрос следователя, что он может рассказать о хищении пива, Михайлов ответил не сразу. Побарабанил короткими пальцами по столу, поглядел на зеленый абажур, прищурился, негромко кашлянул и степенно начал:

— Выехали мы с шофером Ермолаевым на пивзавод. Там получили шесть бочек пива. Доставили его в столовую сельпо. Сгружали рабочие Поликарпов и Рыбкин.

— Груз был оприходован?

— А как же! Я сразу же дал указание завскладом Горбачевой.

— Горбачева выполнила распоряжение?

— Несвоевременно. Спешка, знаете… Ну, буфетчица пиво продала, а выручку и присвоила. 716 рублей. Ревизия это и выяснила, значит…

— Замечали вы раньше, что буфетчица Решетникова недобросовестно относится к своему служебному долгу?

Лука Васильевич глубоко вздохнул:

— Я лично не видел и не слышал. Может, и было что по мелочи. Трудно ведь ходить около воды, ноги не замочивши… — Он сбоку настороженно поглядел на следователя.

— Вы с ней беседовали? С Решетниковой?

— Ясное дело, говорил. Внеси, говорю, Полина, выручку в кассу, от греха, говорю, внеси. Отказалась. Упрямая. Вторично настаивал. Не хочет. Что-то себе на уме имеет, так я мыслю.

— Вы уверены, что именно Решетникова присвоила деньги?

— Ясное дело — она. Больше некому.

Следователь предложил Михайлову подписать протокол допроса. Председатель торопливо макнул ручку в чернильницу и вывел размашистую подпись.

Через полчаса на месте Михайлова сидел высокий мужчина.

— Ермолаев Петр Алексеевич, — представился он с достоинством. — Работаю водителем машины сельпо третий год.

Ермолаев обстоятельно рассказал, как везли пиво и как он все боялся, чтобы рабочий Рыбкин не разбил бочки при выгрузке.

— А через шесть дней я доставил уже пустую тару на пивзавод, — закончил он, прямо глядя на следователя.

— Ревизия не обнаружила вашего путевого листа за второе августа. Куда вы его дели?

— Как это дел? — Ермолаев даже встал. — Никуда я его не девал — бухгалтеру отдал. Он, может, куда дел.. А я сдал…

Допрос рабочих подтвердил показания Ермолаева. Только Рыбкин, чернявый паренек с взъерошенными волосами, уже перед уходом задумчиво сказал:

— Вот когда это было — точно не скажу. В конце июля или в начале августа — это точно.

…Был уже вечер, когда Иванов с понятыми направился на обыск к Решетниковой. Вдоль дороги шумели молодые тополя, теплый ветер играл их листьями.

Он свернул в переулок. Шаги его гулко раздавались по дощатому тротуару, всюду разноголосо лаяли дворовые собаки. Толкнув маленькую калитку, Иванов пересек небольшой дворик и вошел в дом. Здесь пахло почему-то мятой и сеном, в сенцах на веревке висели маленькие штанишки и оранжевый лупоглазый плюшевый мишка, которого держали за уши бельевые прицепки.

Дверь открыла женщина, гладко причесанная, с ребенком на руках. Другой возился с котенком под столом.

Иванов представился. В лице Решетниковой что-то дрогнуло, глаза вдруг как-то потемнели.

— Делайте со мной что хотите, — упавшим голосом произнесла она. — Только я не брала этих денег.

Она опустила малыша на половичок, села, бессильно опустив руки, и заплакала.

— Семь лет одна работаю, — женщина подалась всей грудью вперед. — Семь лет. И крошки никогда не взяла…

Обыск никаких результатов не дал. Описав имущество, Иванов попрощался и вышел. Как-то нехорошо было у нега на душе.

Следующее утро началось допросом заведующей складом Горбачевой. Миловидная, с высокой прической, войдя в кабинет, она принесла с собой запах духов. Рассказывала, словно читала. Да, первого августа пиво доставили в буфет. Оприходовать не успели. А Решетникова, уже после продажи, заходила на склад и просила списать его в подотчет, иначе ей выручку не сдать. Горбачева обещала, да не успела. В этом, конечно, вину свою не отрицает.