Анатолий Терещенко - «Оборотни» из военной разведки

Даже у оперативника, обслуживавшего подразделение, в котором трудился будущий шпион, были на него разрозненные данные, но он не смог свести их в единый психологический портрет.

Объективно же этот портрет сложился только в ходе следствия. В нем есть такие мазки: человек умный, обладает организаторскими способностями, одновременно тщеславен и честолюбив, любил, когда его замечали, постоянно искал высокопоставленных покровителей и через них всякий раз пробивал карьеру. Даже женитьбу на дочери известного генерала подчинил своему пути к успеху. Крепкой семьи не создал и действовал, сообразуясь с собственной логикой авантюриста. Была у него ещё одна характерная черта — постоянно подчеркивал свою близость к высокопоставленному начальству..

— А как и когда вышли на него? — поинтересовался кто-то из офицеров.

— Первые подозрительные признаки косвенного характера появились у оперработника тогда, когда стали поступать данные о проявлении им повышенного интереса к секретам, выходящим за пределы его должностных обязанностей. Таких сигналов было несколько. Их посчитали тогда субъективными. Но когда поступило сообщение, что при работе с секретными документами он закрывает на замок дверь кабинета, чекисты стали пристальнее присматриваться к полковнику.

30 декабря 1961 года сотрудники наружного наблюдения засекли подозрительную встречу жены английского дипломата Анны Чизхолм с неизвестным мужчиной в подъезде дома № 4 по Арбатскому переулку. При установке личности им оказался О. Пеньковский. С этого времени и началась активная работа по сбору улик на предателя. Было установлено, что Пеньковский вне службы вел разгульный образ жизни, а для этого требовались деньги, и деньги немалые. О его времяпрепровождении ходили легенды. Он любил расслабиться в ресторанах и кафе с нужными ему людьми, то ли для «ошкуривания» объекта беседы, в плане получения от захмелевшего болтуна секретных сведений, то ли рыцарского ухарства в щебетании с дамой сердца. Однажды он так «назюзюкался», что, сидя за столиком в ресторане с очередной жрицей любви, в знак подчеркнутого уважения к даме сиял с её ноги туфель, налил туда шампанское и, подняв тост за здоровье присутствующей, выпил из этого «бокала».

— Браво, браво! — закричала публика, редко видевшая такое проявление чувства кавалера не первой свежести к молодой особе.

Полковничьей зарплаты не хватало, поэтому ещё в конце I960 года он пытался установить преступную связь с иностранной разведкой. Для этой цели он подготовил письмо с предложением своих услуг. Легальных контактов для встреч с иностранцами у него было достаточно, так как он работал от ГРУ в Госкомитете по координации научно-исследовательских работ. Это письмо он передал одному иностранцу в американском клубе в Москве, однако янки отнеслись настороженно к советскому офицеру. Надо заметить, что в то время начальник контрразведки ЦРУ США Д. Энглтон не очень доверял инициативникам, предлагавшим добровольно свои услуги американской разведке, боясь подстав со стороны КГБ.

Тогда Пеньковский решил связать свою судьбу с англичанами. Скоро удобный случай представился. В декабре 1960 года в Москву вместе с делегацией английских специалистов прибыл под личиной бизнесмена разведчик Грэвилл Вини. Из разговоров с ним полковник понял, что это тот тип, перед которым можно открыться и попытаться выйти на английских разведчиков. В апреле 1961 года, находясь на представительском ужине в ресторане гостиницы «Националь», Пеньковский рассказал Винну о себе, о работе в ГРУ и своем желании сотрудничать с разведкой Великобритании.

А уже 20 апреля того же года во время командировки в Лондон в гостинице «Маунтройял» он встретился с высокопоставленными чинами английской и американской разведок, где и был завербован, получив кличку «Янг». Вербовку закрепили письменным обязательством — подпиской. Тут же в номере ему была поставлена задача по сбору политической, военной и экономической информации. Заморские хозяева передали ему чувствительный транзисторный приёмник для прослушивания шифрованных радиопередач, блокнот с шифрами и кодами, средства для нанесения и проявления тайнописи, миниатюрный фотоаппарат «Минокс», фотопленки и другие предметы шпионской экипировки. Всё это он, вернувшись в Москву, спрятал дома в оборудованный тайник письменного стола. С этого рубежа «крот» начал активно работать в ГРУ против ГРУ и всей страны.

Для легализации контактов с советскими гражданами англичане приглашали в свое посольство специалистов. Часто на таких приемах бывали и сотрудники Госкомитета по науке и технике. Получал подобные приглашения и Пеньковский, но не для развития внешнеторговых контактов, а совсем для других целей — шпионских. Там тоже присутствовал Г. Винн.

Во время вояжей по роду службы в европейские столицы Пеньковского «натаскивали», как собаку для охоты. На конспиративных квартирах его обучали (занятия шли по несколько часов), как советскому военному разведчику стать первоклассным шпионом. В то же время «доили» — устно выпытывали всё то, что он хранил в памяти. А хранил он много, так как собирал товар для продажи. Выслуживаясь перед «хозяевами», Пеньковский заявлял: «Взорву в Москве всё, что угодно, — выполню любое задание».

Для снятия стресса ему предлагали секс с проститутками, работавшими на английскую разведку. От такого отдыха он, естественно, не отказывался. Шпион понимал, что это тоже своеобразная плата за его нервное перенапряжение в ходе предательской работы. О низости и скотстве своих поступков не думал, мечтал только о деньгах, больших деньгах.

О фактах обширных связей Пеньковского с женщинами легкого поведения и прожигания жизни в питейных заведениях потом признаются на судебном процессе свидетели — его собутыльники по пьяным оргиям Рудовский и Финкельштейн.

За время заграничных поездок «оборотень» передал противнику 106 экспонированных фотопленок, в которых было более пяти тысяч кадров. Это были материалы секретного характера, полученные разными путями на шпионской стезе.

А теперь к вопросу его «засветки». Из материалов судебного разбирательства установлено: впервые Пеньковский попал в поле зрения органов советской контрразведки в конце 1962 года. Согласно плану по связи шпион должен был передать часть собранных им секретных материалов при личной встрече с женой английского дипломата Анной Чизхолм на Цветном бульваре, где она часто гуляла с детьми. Коробка конфет, в которой находилось четыре фотопленки, была передана в качестве «угощения» детям англичанки на лавочке одной из детских площадок, куда якобы «случайно» забрел Пеньковский. Этот подозрительный факт и был зафиксирован сотрудниками наружного наблюдения. Затем уже все действия подозреваемого в шпионаже и его встречи с иностранцами контролировались чекистами, что позволило не только разоблачить матерого шпиона, но вскрыть его связи с разведчиками США и Англии, работавшими легально под «крышей» соответствующих посольств в Москве.