Владимир Рудим - Баллада о дипкурьерах

— Хорони боже! Там фронт, убьют.

«Надо браться за хозяина, — решил Владимир. — Он деньги любит. Как только услышал про самогон — сразу пустил нас».

Яцкович возвратился к сумеркам.

— А самогон-то у нас непочатый! — спохватился Владимир.

Самогон нужно вылить. А куда? В уборную!

— Чуток всё же выпьем, чтобы хоть дух был, — сказал Лайош. Он налил полный стакан мутноватой жидкости. Владимир увидел и рассмеялся:

— Многовато, с ног сшибёт. Это, брат, не виноградное вино, а самогонка. Злая, стерва. Ты разве не пробовал её, когда был у нас в плену?

— Не приходилось.

— Отливай обратно. Полстакана на двоих хватит.

Немети глотнул и закашлялся.

— Закусывай скорей салом.

Потом Владимир взял бутылку, пошёл в уборную и вылил самогон.

Заказали на ужин самовар. Принёс сам Яцкович. Бросил взгляд на бутылку: пустая.

— Водочка-то у вас, пан хозяин, балованная, слабая, — сказал Урасов. — Не знаем, брать в дорогу ещё бутылку или нет.

— Крепость как надо. Никто не обижался. И послушайте, если у меня не возьмёте — нигде больше не достанете.

Владимир слушал хозяина, а у самого голова шумела: самогон был злой! Да к тому же Урасов не употреблял спиртного — вот и ударило в голову.

— Ладно, возьмём и на дорогу.

— Правильно. Будете добрым словом вспоминать меня.

— Дорога дальше свободная?

— Поедете как я вам скажу. Если Яцкович что советует, то самое верное. Деньги на поезд есть?

— Хватит.

— Так вы берёте билет до самого конца — до Барановичей. Дальше поезд не повезёт вас даже за золото. Дальше — фронт. Что вы делаете? В Барановичах вы выходите на площадь. Там вы видите извозчика. Это Яшка. Он на меня похож. Когда-то он тоже жил в Бресте, нас часто путали. Я даже обижался: хозяин номеров всё-таки не чета какому-то извозчику. Этому Яшке вы говорите, что от Яцковича и что уплатите как полагается. Очень хорошо. И Яшка вас переправит через фронт. Как мама на руках перенесёт вас в самые Усевичи.

— Какие Усевичи?

— Не знаете? Так это же деревня на той стороне, за фронтом.

«Очень кстати. Усевичи. Запомнить надо», — подумал Владимир. Хмель у него уже прошёл, и он выспрашивал у Яцковича другие сведения. Когда идёт поезд на Барановичи, как достать билеты…

— Достать вам билеты? — Яцкович почесал заросший затылок.

— Рядиться не будем, — сказал Владимир.

На следующий день друзья щедро расплатились с Яцковичем. Зашагали к вокзалу.

В грязных, нетопленных вагонах ехали немецкие офицеры и солдаты, а в ещё более грязных — цивильные. Владимир и Немети устроились рядом с тремя бородачами крестьянами в огромных лаптях. У каждого было по тяжёлому мешку. Мужики молчали как сфинксы. Ожили они лишь тогда, когда Владимир достал бутылку и открыл пробку: запахло самогоном.

— Согреетесь, землячки?

Переглянулись.

— Не побрезгуем.

После самогона бородачи разговорились. Везут они рождественские подарки в свою деревню, живут под Барановичами, в сторону фронта.

— Дороги проезжие через фронт?

— Балковская — та опасная, больно обстреливают со всех сторон, а Усевичевская, по ней можно. Наши там ездят, ночью. Стренется немец — откупишься от него.

— Чем же откупишься?

— Известно — кура, яйца, всякое другое.

— А самогон?

— Не берут. Не выдюживают пить его. Но, может, теперь возьмут.

— Почему «теперь»?

— Так ить завтра рождество начинается.

«Завтра? Значит, немцы гулять будут, легче пробираться через фронт. Пока нам везёт».

В Барановичи прибыли, когда едва начинало смеркаться. Вышли вместе с тремя бородачами.

— Где же вокзал?

— Вона обгорелки торчат. Пожар был.

— Извозчики тут есть?

— Как не быть. За бараками.

Два барака заменяли вокзал. Но там были только немцы да железнодорожные служащие. Посторонних не пускали.

Владимир и Лайош, поёживаясь от мороза, пошли за бараки. Увидели двое саней. К ним торопились три бородача. «Неужели перехватят?»

Когда друзья подошли, одни сани уже отъехали — с мужичками.

«Выбор небогатый. Если этот не повезёт…»

— Здравствуйте! — подошёл Владимир к извозчику.

— Доброго здоровья добрым людям!

Худой, маленький ямщичок приплясывал возле саней.

— Куда везти-то?

— В Усевичи.

Ямщичок испуганно посмотрел на Владимира и тонко свистнул.

— Туды не поеду.

— Заплатим николаевскими.

— Всё одно не поеду. Мне жить не надоело.

Никакие уговоры не действовали.

Потоптались вокруг бараков — погреться бы.

Ещё раз подошли к ямщичку — безрезультатно. Он помёрз-помёрз в ожидании седоков, да и двинулся куда-то порожняком.

Тут Владимир бросился ему вдогонку.

— Слышь, дядя, ты знаешь Яшку?!

— Как не знать! Его даже все дворняги знают.

— Ну так где он?

— Гуляет! Рождество!

— Так рождество у немцев, а наше православное ещё не наступило.

— Он немцев-то и катает. Наняли его, значица.

— Где он живёт?

Ямщичок показал кнутовищем:

— На том боце. Под железом дом.

Владимир и Немети пошли к дому Яшки. Их встретила полная женщина лет пятидесяти.

— Вам кого?

— Хозяина.

— Няма.

— Мы из Белостока от Яцковича, — сказал Владимир.

— Яшки всё одно няма.

— Нам бы обогреться, хозяйка.

— Без Яшки не могу. Что вы за люди? Может, грабители!

Перемёрзшие друзья приуныли. Что ж теперь делать? А женщина наблюдала за ними в приоткрытую дверь. И вдруг услышали её голос:

— Куда вы?

— Куда придётся.

— Что ж, вам совсем негде остановиться? Поищите Яшу. Он либо по улицам ездит, либо возле дома немцев стоит. Сани у него с дугой. Он тут один с дугой. Если разрешит Яша — приходите ночевать.

Владимир и Немети побрели по улице в морозном декабрьском тумане.

— Немети, ты ещё не закоченел? Давай стучаться в дома, должен же найтись добрый человек — пустит.

— Да, холод собачкин, — поёжился Немети.

Завернули за угол, ветер ударил в лицо. Хотели возвратиться, но с ветром донеслись голоса. Вскоре показался немецкий клуб. Сразу за ним — лошадь с санями. Возле саней толпятся немцы и местные жители. На санях кто-то лежит. Пьяный? Владимир услышал:

— Яшку-то убили. Бутылкой по глазам. Спьяну, а то с чего же. От те и рождество справил!

— Может, его только оглушили? Встанет!

— Пытали поднять. Готов. Теперь никогда не встанет. Погнался за деньгой, вот и заработал. Ну да царство ему небесное.

— Что ж теперь-то?

— Отвезти домой. Повезём, что ли?

— Не, я не охоч до таких дел.

— Что ж, мне одному везтить?

— Мы поможем. — Это произнёс Владимир.

Яшку привезли домой. Жена охнула и потеряла сознание. Появились родственники.

Только теперь дядька, вёзший Яшку, всмотрелся в Урасова и Лайоша и удивился: