Александр Нефедкин - Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)

Уэлен — крупное селение эскимосов в лагуне в северной части Берингова пролива (на мысе Дежнева), которое уже с XVI―XVII вв. стало заселяться чукчами (см.: Леонтьев 1972―1975).

Ванкарем — поселок на побережье Чукотского моря, к востоку от Колючинской губы.

Чикиль — массивная деревянная палка, применяемая при дрессировке упряжных оленей. Она привязывается к правой вожже для болевого воздействия на животное, которое этим заставляют поворачивать (Богораз 1900: 334, примеч. 1; 1991: 26).

Роговые или деревянные колотушки в форме слабоизогнутого серпа длиной 50―70 см использовались женщинами для выбивания покрытий яранги или одежды (Богораз 1991: 105―106, рис. 95, 98).

Здесь и далее: если в источнике отсутствует название текста, ему дается условное название, которое заключается в прямоугольные скобки.

Митрей — персонаж, которого В. Г. Богораз рассматривает как казачьего голову А. Ф. Шестакова (Богораз 1900: 389, примеч. 1).

Описывается полный доспех, состоящий из кольчатой брони, шлема и наручей.

Ачек — юноша, молодой человек.

В фольклоре особенности чукотской психологии и поведения приписаны их врагам — русским.

На водоплавающих птиц (гусей, уток) особенно удобно было охотиться во время их линьки, в июле — августе, когда они не могли летать.

В. Г. Богораз (1900: 390) в скобках поясняет «забрало шлема», однако скорее всего речь идет о кольчужной защите лица.

Како! — междометие, обозначающее удивление; соответствует русскому «ого!».

Омваан — река Амгуэма, впадающая в Чукотское море.

«Когда чукотское стойбище приходило на летнюю стоянку, вся излишняя кладь вместе с санями укладывается в сторону в общую груду; после того убивают несколько оленей для запасов домашним людям и пастухи отгоняют стадо в сторону» (Богораз 1900: 335, примеч. 2).

Сонливость считалась дурным качеством у чукчей (Меновщиков 1974. № 42: 179; 1988. № 123: 288).

Аиваны — обычное название эскимосов мыса Чаплина. В. Г. Богораз (1934: 8, 175―176) полагает, что речь идет о двух группах чукчей.

Нет, нет! (чук.).

Ср.: в 1732 г. эскимосы о. Ратманова перед русскими именовали себя чукчами (Полонский 1850: 400; Соколов 1851: 96; Вдовин 1965: 54).

Речь идет о полуземлянке оседлых приморских коряков. Ее покрытая дерном крыша имела посередине квадратное отверстие-вход, который прикрывался от снежных заносов своеобразной четырехугольной деревянной надстройкой. Кроме верхнего, зимнего, был еще летний вход — длинный коридор, идущий от одной из сторон полуземлянки. Высота такого дома была 3―7 м, длина — 15 м, а ширина — 12 м. В подобном доме жили 2―3 или более родственных семей, иногда человек 30―40 (Богораз 1934: 170; Антропова 1956: 959―960; 1971: 53―56, рис. 9а; Королева 1993: 30).

Букв.: 'птичкой, находящейся под мышками' — то есть товарищем-помощником, находящимся рядом, по мнению В. Г. Богораза, сзади. Интересно отметить, что аляскинские эскимосы, стреляя по азиатам, старались попасть им именно в подмышку, как в не защищенную кирасой часть (Malaurie 1974: 147). Есть ли тут какая-то связь? Рассказчик понимал данное наименование буквально: у него голова Эленнута находится под мышкой у Лявтылывалына. То есть Эленнут был меньше ростом? Причем, согласно дальнейшему рассказу, они в такой паре еще умудрялись увертываться от стрел — вряд ли это делали враги, стоящие в горловине дома. Может быть, действительно Эленнут встал справа от героя, чтобы своим телом (вероятно, защищенным панцирем) прикрыть уязвимое место соратника, не очень мешая ему стрелять из лука. Ведь когда чукчи подходили к корякскому дому, то враги, стрелявшие по ним, были защищены верхом здания, а приближающиеся могли в данной ситуации надеяться только на свои доспехи.

В данном случае бурлаками выступают сами бойцы, оставив ружья (у рассказчика анахронично — винтовки, rifles) и сабли на судне. Никакого нападения при этом не ожидалось в принципе.

Рассказчик пояснил В. Г. Богоразу, что течение было стремительным и судно, освобожденное от бечевки, могло опрокинуться.

Очевидно, имеется в виду острог Анадырск, располагавшийся на острове недалеко (в 10―15 верстах вверх по течению) от села Марково, которое ассоциируется у рассказчика с более древним острогом. Начальник (у В. Г. Богораза — commander) плыл со стороны моря вверх по течению к крепости. Следовательно, действие происходило в летнее время.

Transformed shaman — возможно, русский поп, который носил рясу, напоминавшую чукчам женскую одежду (В. Г. Богораз). Вспомним, что шаманы-транссексуалы для чукчей не были чем-то необычным. Обычно это были мужчины, которым общение с духами повелело поменять свой пол. После этого они заплетали косы, надевали женскую одежду и исполняли все обязанности женщин, включая сексуальные (Богораз 1939: 131―133).

О высоких прыжках, которые чукчи с их крепкой спортивной закалкой могли производить путем концентрации энергии, мы уже говорили. Количество же прыжков, возможно, преувеличено.

По закону гостеприимства гостю полагались подарки, которые и попросил Манэ.

Киг'ини — на рубеже XIX―XX вв. маленькое чукотские поселение на островке того же названия к северу от м. Чаплина (Богораз 1934: 15).

Царь представлен в сказке как отрицательный персонаж. Любовь ко сну считалась у чукчей негативным качеством.

Естественный элемент чукотского пейзажа: около летних жилищ стояли ненужные нарты.

Перечисляются ценные для чукчей конца XIX в. предметы продовольствия и вооружения (винтовки и свинец для пуль).

Отметим героический чукотский этос: почетнее биться с противником врукопашную, а не стрелять в него издали.

Анкалкан уже был в ламинарном доспехе, видимо, успел надеть его, увидев нападение, ведь в доспехе не охотились.

Видимо, из-за бедности нарты были запряжены одни оленем, ведь речь идет об оседлых чукчах, для которых была обычна езда на собаках. Обычная ездовая нарта чукчей запрягалась двумя животными, а сани с одним оленем были грузовыми (ср.: Богораз 1991: 26―27).

Плохая примета, возможно, намекающая на трагические последствия битвы. Жертвенных оленей кололи ножом против сердца, и хорошей приметой считалось, когда они без конвульсий падали на левый бок.