Абдурахман Авторханов - Происхождение партократии

Рязанов обвинял Ленина в том, что он ставку делает не на европейский пролетариат, а на русских мелких буржуа, то есть крестьян. Он уточнил свою мысль:

«Ленин хотел воспользоваться лозунгами Толстого, видоизменив их сообразно с переживаемой эпохой. Толстой предлагал устроить Россию по-мужицки, по-дурацки, Ленин – по-мужицки, по-солдатски. Плоды этой политики, мужицкой и солдатской, мы теперь расхлебываем» (там же, стр. 73).

В ответ на тезис Ленина, что подписание мира сохранит Советскую Росию, как очаг мировой революции, Рязанов резко обвинил Ленина и его сторонников, во-первых, в желании укрыться под защитой немецкого штыка, не имея права пропагандировать такую революцию, во-вторых, в открытой лжи в своих предыдущих декларациях. Вот эти слова Рязанова: желание сохранить Советскую Россию как очаг революционной пропаганды для международного пролетариата «есть желание устроить в России "келью под елью", под защитой германского штыка. Вот перед вами декларация прав трудящихся и эксплуатируемых народов (она опубликована 17 января 1918 г. – А. А.), о которой т. Свердлов в Учредительном собрании говорил, что она будет заменять декларацию прав Великой Французской революции. Дайте себе труд прочесть эту бумажку и спросить себя: сколько раз вы лгали» (там же, стр. 75).

Рязанов (этот человек долгие годы был директором Института Маркса, Энгельса, Ленина при ЦК) кончил свою речь так:

«Ленин готов отступать, отступать и отступать, даже тогда, когда Троцкий хватает его за фалды.

Я скажу, что этому отступлению есть предел. Я не скажу, что измена и предательство» (стр. 76), но отрицая измену, он намекал на нее.

О пределе, дальше которого нельзя пойти, говорил и Троцкий. Он говорил, что для него этот предел наступит тогда, когда немцы потребуют заключения мира с Украинской радой, а ЦК и правительство должны дать гарантию, что до этого предела они не дойдут (стр. 72). На это Свердлов, сторонник капитуляции, ответил так:

«Вчера в ЦК т. Троцкий предложил нам соответствующую резолюцию о том, что мир с Винниченками (т. е. с Украинской народной республикой. – А. А.) недопустим. Но мы ее отвергли. Мы не признали невозможным и мир с Винниченко» (стр. 80). (Интересно, что этот протокол заседания ЦК от 6 марта числится в списке «ненайденных», ибо иначе невозможно было бы обвинять Троцкого, что это он виноват в том, что мирная делегация Украинской рады во главе с Голубовичем в Брест-Литовске была признана, тогда как ее признал ЦК во главе с Лениным.)

Очень смелым, многозначительным, раскрывающим связь между немецким курсом на разложение большевиками русской армии и политикой капитуляции Ленина сегодня было выступление видного деятеля партии Оболенского (Осинского). Он заявил, что еще во время контрнаступления немцев летом 1917 года на Рижском фронте «немцы, несомненно, имели абсолютную возможность раздавить русскую революцию, точно так же, как русскую армию. Почему они не сделали этого?

Потому, что они рассчитывали достичь своих целей еще более легким способом: они дожидались внутреннего разложения… ожидали победы партии мира, которой они считали большевиков» (стр. 82).

Почему же тогда немцы наступают после победы такой «партии мира»? Оболенский имеет ответ: советская власть оказалась в глазах германского империализма «совершенно неработоспособной с его точки зрения, совершенно неспособной заключить с ним ту сделку, которая была нужна» (стр. 82-83). Он закончил: «Все те обещания, которые дает т. Ленин, являются совершенно пустыми речами» (стр. 85).

Коллонтай решительно выступила против капитуляции и закончила речь возгласом «Да здравствует революционная война!», вызвавшим аплодисменты в зале.

Из сторонников Ленина, членов ЦК, выступили, кроме Свердлова, еще Зиновьев, Сокольников, Смилга, Сергеев. Они, в основном, повторяли аргументы Ленина.

По данному, столь судьбоносному для власти Ленина вопросу Сталин не обмолвился ни одним словом в пользу мира. Это было очень странно и загадочно. Такое поведение Сталина даже в сталинской историографии осталось без объяснения. Мы уже видели определенные колебания в позиции Сталина во время обсуждения вопроса о мире на заседаниях ЦК, хотя голосовал он за Ленина. Опубликован один документ ЦК от 13 мая 1918 года, который проливает, может быть, некоторый свет на поведение Сталина. 13 мая 1918 года на заседании ЦК, через два месяца после VII съезда, обсуждались «Тезисы о современном политическом положении» Ленина. По вопросу о внешней политике там сказано:

«Внешняя политика советской власти никоим образом не должна быть изменяема. Наша военная подготовка еще не закончена, и потому общим лозунгом остается по-прежнему: лавировать, отступать, выжидать…» (Ленин, Сочинения, 4-е изд. т. 27, стр. 325). В примечании к этим тезисам в протоколе VII съезда сказано: «13 мая тезисы обсуждались на заседании ЦК партии. За тезисы Ленина голосовали все, кроме Сокольникова и Сталина» («VII съезд РКП(б)», стр. 229).

Однако вернемся к съезду.

В заключительном слове Бухарин сказал, что основной вопрос, на который нужно дать ясный ответ, сводится к следующему: возможно ли теперь с нашей стороны ведение войны? Когда Бухарин указал, что его сторонники отвечают на этот вопрос «возможно», а сторонники Ленина – «невозможно», то Ленин крикнул с места: «Возможно!» Эта реплика Ленина дала повод Бухарину поставить другой вопрос:

«Если эта война возможна в ближайшем будущем, то нужно спросить сторонников того течения, которое представляет Ленин, на чем же в конце концов они базируют свою позицию? Ведь как раз центральный пункт ваших аргументаций, всех ваших речей, резолюций и выступлений, митинговых и съездовских и всяких иных заявлений в том, что сейчас, в силу объективных причин, при разложении армии, при современном состоянии продовольственного дела, при развале транспорта и пр. войну вести мы не можем» (там же, стр. 101-102).

В своем заключительном слове Ленин остановился на речах Рязанова, Радека, Бубнова, Урицкого, Троцкого и Бухарина. Рязанову он ответил, что Рязанов прав, когда утверждает, что «Ленин уступает пространство, чтобы выиграть время» (стр. 109). Утверждение Урицкого, что мир с немцами есть «Каносса», «предательство» – все это взято Урицким из левоэсеровской критики (стр. 110-111). Обращаясь к Троцкому, Ленин сказал, что Троцкий требует от него обещания не подписать мира с Украинской народной республикой (Радой), но он, Ленин, «ни в коем случае такого обязательства на себя не возьмет… Никогда в войне формальными соображениями связывать себя нельзя» и, обращаясь к съезду, Ленин добавил, если вы думаете иначе, «тогда отдавайте посты Троцкому и другим» (стр. 112). Слабым и малоубедительным был ответ Ленина Бухарину. На резко поставленный вопрос – возможна ли в ближайшем будущем война, Ленин ответил «диалектически»: «возможна, а сейчас надо заключить мир. Тут никакого противоречия нет» (стр. 110)*.