Семен Аралов - Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]

Наверху, в фонаре, тлел крошечный свечной огарок. Его хватило ненадолго: слабый огонек совсем погас. «Случайно или не случайно? — промелькнуло в голове. — Может, нарочно дали маленькую свечку, чтобы я оказался в темноте».

Подозрителен стал каждый скрип, каждый шорох. Рука плотно прижимала к левому боку пакет, пальцы ощущали холодок толстых сургучных печатей.

Папиросы кончились. Поезд подошел к станции. Сквозь дверное стекло было видно: на перроне одиноко торчал сонный лоточник с сигаретами. Урасов выскочил из вагона и купил две пачки сигарет — хоть и спешил, но сам выбрал их из лотка.

Быстро возвратился на свое место, вновь завязал веревкой дверные ручки. Лязгнули буфера. Уплыли тусклые огни вокзала, и снова не видно ни зги. Как бы не поддаться проклятому сну! Вторую или, пожалуй, третью ночь Владимир проводит вот так, в дороге. Он улыбнулся. Почему-то вдруг вспомнилось: «Ни сна, ни отдыха измученной душе…» И как будто где-то даже раздалась тихая музыка. Но это не была музыка, просто сон одолел-таки дипкурьера.

Кто знает, чем бы это кончилось, если бы… Раздался негромкий металлический звук. В ту же секунду Урасов очнулся. Левая рука схватилась за пакет: цел. Ногой нащупал на полу монету. «Из кармана пятак вывалился, — догадался Урасов. — Как же это я задремал?! Хорошо еще, что пятачок разбудил». У Владимира была привычка носить в кармане медные пятаки. Он любил, засунув руку в карман, в задумчивости перебирать медяки.

А сейчас монета очень кстати оказалась в роли будильника. Урасов закурил. Тихо… Темно… Вдруг дверное окно начало медленно опускаться. Ниже, все ниже. Владимир замер. Стучали колеса, стучало сердце. В открытый прямоугольник просунулась рука и потянулась к внутренней дверной ручке.

Урасов схватил незнакомца за кисть.

— Что нужно?

Человек на подножке рванулся, закричал: «Пшеводник!» Справа и слева откликнулись сонные голоса. Урасов отпустил чужую руку и поднял дверное окно. Тип на подножке исчез.

Ясно: за советским дипкурьером охотились. Остаток ночи не покидала тревога, нервы были напряжены до предела. Наконец — Варшава. О ночном «визите» сразу же доложил полпреду. Да, агенты Пилсудского были «сверхвнимательны» к каждому, кто приезжал из республики Советов. Надо быть все время настороже.

Но неожиданность есть неожиданность, и предугадать все невозможно. Через сутки Урасов возвращался обратно, получив увесистый сверток с дипломатической почтой. Приехал на Венский вокзал. Пакет нес под мышкой. Едва вошел в вокзал — навстречу стремительно бросился какой-то человек в сером костюме, рванул пакет с диппочтой. Владимир ответил ударом в солнечное сплетение. Неизвестный полетел на кафельный пол и начал кричать:

— То мой пакунек, он скрадл мой пакунек!

Собралась толпа, прибежал полицейский.

Урасов вынул красный паспорт с золотым гербом, поднял его над головой и громко сказал:

— Я курьер советской дипломатической службы!

— Он обманывает, он похитил мой пакунек! — не унимался провокатор.

Однако паспорт увидели. Толпа зашумела, двое в рабочих комбинезонах схватили провокатора за руки.

— Проверьте его документы, — потребовал Владимир у полицейского.

Тот недовольно поморщился.

— Да, да, проверьте его документы! — раздались голоса.

Полицейский резко надвинул фуражку на лоб и отозвал в сторону обоих. Нехотя буркнул неизвестному:

— Документы!

Незнакомец показал какое-то удостоверение. Полицейский быстро взглянул на него и тут же захлопнул. Владимир успел заметить: наверху напечатано — «дефензива» (охранка). И карандашом поставлен номер: 13.

Полицейский повернулся к Урасову, приложил руку к лакированному козырьку с серебряной кромкой:

— Извините!

Урасов направился в свой вагон.

…А другая примечательная история произошла в тогдашней буржуазной Литве — в Ковно (Каунасе). Урасов привез пакет и на следующий день должен был возвращаться. Жил он в «Гранд-отеле» на Лайсвисаллее, в двух-трех кварталах от полпредства. Паспорт Урасова находился в министерстве иностранных дел Литвы. В ожидании выездной визы Владимир скучал в своем номере, перелистывал «чтиво», предоставляемое бесплатно хозяином «Гранд-отеля»: литовские и немецкие газеты и даже белогвардейскую газету «Руль», издаваемую в Берлине.

До отхода поезда оставалось часа полтора. Пора идти в полпредство. Была поздняя осень, деревья стояли голые, землю скверов покрывал рыжий ковер опавших листьев. Вот и полпредство — одноэтажное каменное здание с небольшим двором. Перед фасадом — огромные липы. Едва Урасов подошел к липам, как перед ним, словно из-под земли, выросли люди в штатском, попытались схватить. Засада! Рванулся в сторону, но и тут сразу несколько солдат с винтовками преградили дорогу. Бежать некуда. Отскочил к ближайшему дереву, прислонился к нему спиной — так легче отбиваться от наседавших.

Хотя бы кто-нибудь выглянул, заметил! Но там, видимо, и не слышали, что делается на улице. Тогда Владимир выхватил из кармана горсть медяков и швырнул их в окно. Звякнуло стекло.

Солдатам все же удалось схватить Урасова. Ему скрутили руки и потащили. В этот момент дверь полпредства открылась, кто-то вышел.

— Я Урасов, слышите! На помощь! — крикнул Владимир.

Его привели в жандармерию. Тощий и длинный как жердь жандармский начальник выскочил из-за стола.

— Обыскать! — прошипел он.

Урасов кипел негодованием.

— Не имеете права. Я советский дипкурьер!

— Паспорт.

— Паспорт находится на визе.

Офицер злорадно ухмыльнулся.

Зазвонил телефон. Жандарм взял трубку.

— Да. Я, господин посол. Урасов? У нас?.. Видимо, это какое-то недоразумение. Конечно, конечно, все выясню. Немедленно. Прошу не беспокоиться, господин посол.

Трубка с грохотом брошена на рычаг.

— Что ж, идите, господин Урасов, мы вас не задерживаем.

Вскоре Владимир был в полпредстве. Проходя мимо палисадника, поднял несколько медных пятаков. Подбросил их на ладони:

— Спасибо за помощь!

До отхода поезда оставалось очень мало времени. Нужно спешить. Получены паспорт, диппочта. За минуту До отправления Урасов был в вагоне.

Весной 1926 года выехать из Пекина на родину советским людям было очень трудно: путь на КВЖД отрезал японский ставленник Чжан Цзолин.

Как быть? Этот вопрос приходилось часто задавать в том беспокойном году. Однажды удалось прорваться из Пекина в Мукден благодаря чистой случайности: кто-то узнал, что из Пекина выезжает «интернациональный поезд» с группой английских, американских и французских дипломатов, а также миссионеров. Комендант поезда — французский полковник — согласился взять и советских дипкурьеров.