Валерий Буре - Невыдуманные истории

Пришла большая слава. Давыдову вручили золотые медали чемпиона и рекордсмена страны, значок мастера спорта. Его фотографии обошли все газеты. А следом за ними в одну из редакций пришло письмо с просьбой передать его чемпиону. Писала дочь, которую Василий Макарович, как и жену, тщетно разыскивал со времен войны.

Так спорт помог ему вновь обнять после долгой разлуки самых дорогих сердцу людей!

Вот и получилось: не было бы счастья — так несчастье помогло. Ведь колхозная доярка и не представляла, что ее крик принесет так много счастья колхозному столяру!

В один из сырых, холодных августовских дней 1963 года мы приехали на базу футболистов московского «Динамо». Надо было снять последние кадры документального фильма «В воротах Яшин», с окончанием которого нас торопили все — и руководители студии, и работники федерации футбола, и газетчики, и прокатчики, и, конечно, болельщики. Вот и приходилось снимать даже в явно несъемочную, по нашим понятиям, погоду.

Моросило весь день. Просвета — ни малейшего. Но поле… Боже мой, что это было за поле! Назвать его просто грязным — все равно что ничего не сказать. Оно походило на давно заброшенный заболоченный луг с большими черными пятнами топей. Одного этого вида было достаточно, чтобы без долгих раздумий завернуть обратно. Но ведь собралась же команда! Еще в Москве нам сказали, что будет Яшин. В последнее время его преследовали травмы, и он не тренировался с командой уже месяца два.

Мы поднялись на второй этаж здания базы в комнату-тренера Вячеслава Соловьева. В полной темноте отыскать его удалось не сразу.

— Света нет, где-то замкнуло, — этими словами встретил нас Соловьев. — А тренировка будет. Ждите в раздевалке.

В темную раздевалку постепенно собирались спортсмены. Настроения выходить на поле не было ни у кого. Судите сами: после тренировки будешь грязным по уши. Значит, вечером стирка. И еще: вечером же в Лужниках в финальном матче на Кубок страны играют московский «Спартак» и минское «Динамо». А здесь нет даже света, чтобы увидеть игру хотя бы по телевизору. Какое уж тут желание тренироваться! Да и тренировки пользы не приносили. Команда проигрывала матч за матчем и плелась где-то за десяткой.

Мрачные парни сидели в креслах и ждали тренера. Безразлично смотрел перед собой Вшивцев; вяло рассказывал какой-то несмешной анекдот обычно остроумный Иванов; молча и рассеянно слушали его Короленков, Бобков, Мудрик. И только всегда старательный Авруцкий беспокойно ерзал в кресле. Глухое равнодушие молодых, сильных парней к сиротливо стоящим бутсам, мячам в туго набитой сетке, смятым майкам с синей эмблемой клуба казалось непреодолимым.

Неожиданно в раздевалку вошел одетый в форму ветеран команды Виктор Царев, а за ним Лев Яшин в доспехах вратаря. Яшин сердито оглядел своих молодых товарищей, сдержанно поздоровался и сел в кресло. Сразу замолчал Вадим Иванов, Вшивцев виновато посмотрел на вратаря и медленно поднялся. Во взгляде Авруцкого застрял какой-то вопрос. Секунду спустя он начал стаскивать ботинки.

К приходу Соловьева команда была одета по всей форме.

— Сегодня пробежки, индивидуальная работа с мячом, удары по воротам.

Парни неохотно поднялись к выходу. И вдруг всех остановил голос Яшина.

— В конце предлагаю кросс.

Царев добавил:

— Километра на три. Давно не бегали. Надо обязательно.

Этого не ожидал сам тренер, а в глазах некоторых можно было прочитать настоящий испуг. Удар был настолько мощным и неожиданным, что наступившую вслед за тем тишину никто не решался нарушить.

Наконец Соловьев сказал, что кросс провести действительно необходимо.

И тренировка началась. Погрузившись в болото, футболисты вяло перекатывали мячи.

Яшин занял свое место в воротах. Ему было труднее всех. Ведь приходилось бросаться за мячом в самое месиво. И надо было видеть Льва Яшина в эти минуты! Внимательный взгляд, чуть наклоненный корпус, ноги в непрекращающемся танце. Я не раз наблюдал за этим танцем в игре и теперь смог убедиться, что он не только помогал вратарю сбросить нервное напряжение, как казалось мне раньше. Словно тысячами струн связан Яшин с каждым квадратом поля, с каждым игроком. И напряженные струны играют ему точную, понятную мелодию, улавливая которую вратарь чутко определяет самое для него нужное, самое опасное место. Яшин не только готовится к броску, он и готовит нападающего к удару. Да, да, я не оговорился. Он словно гипнотизирует противника, успевая предугадать еще только задуманный финт. И нападающий робеет, спешит, словно спотыкается о мяч.

Невольно вспомнились эпизоды игр. В сборной мира против сборной Англии Яшин взял летевший к боковой, стойке мяч, пробитый Смитом головой с шести метров. Попробуйте повторить такое, начав прыжок вслед за ударом или даже в тот же момент! Это невозможно. А Яшин, мяч взял. И взял потому, что за секунду до удара, почувствовав его неизбежность, уже ринулся навстречу мячу.

А вот другой эпизод — из матча Италия — СССР на Кубок Европы. При счете 1:0 в нашу пользу Маццола готовился бить одиннадцатиметровый. Глубокая тишина воцарилась на итальянском стадионе. Нервно сосредоточены лица болельщиков. Внешне Маццола держится уверен но. Но у него слишком много разминочных движений. В воротах слегка пританцовывает Яшин. Маццола старается не смотреть на него, но не может. Вот он картинно потряс правой ногой, потом левой — и стремительный разбег. Слишком стремительный, даже сумбурный. Очень сильный удар. Но на неуловимую долю секунды раньше — бросок вратаря. Мяч, летевший низом слева, взят наглухо.

Потом на монтажном столе я много раз в медленном темпе просмотрел пленку и убедился, что Маццола не применил никакой тактической уловки, чтобы обмануть Яшина. Видимо, не смог собраться для удара, сконцентрировать мысли. Уверенность, готовность вратаря породили в нем растерянность.

Вот о чем вспоминал я, глядя, как тренируется Яшин в сырой и холодный августовский день. Тридцатишестилетний вратарь, увенчанный всеми лаврами мира, работал с энтузиазмом. Его не смущала пропитавшая одежду грязь, ледяная вода, хлесткие удары брызг по лицу.

Энтузиазм великого спортсмена заражал остальных. И вот прибавил скорости на отрезках медлительный Глотов, заулыбался Вшивцев, яростно заработали с мячом Иванов и Авруцкий. Вратарь увлек всех. А сам он, самый грязный и мокрый, казался и самым молодым и самым красивым в эти минуты.

Так вернулся в команду Лев Яшин. Опустившие было руки динамовцы менялись на глазах, равняясь по своему лидеру. В те дни чемпионат страны уже перевалил свой экватор. Для московского «Динамо» все казалось потерянным, но команда неожиданно подтянулась, выиграла несколько матчей подряд. Той осенью динамовцы снова походили на самих себя.