Ирина Стрелкова - Прислушайтесь к городу…

Но в этот момент догорели деревянные опоры под трубами для топлива. Трубы прогнулись, провисли, лопнули на них сварные швы, разорвалась хрупкая железная оболочка — тысячи тонн горючего вылились в море.

Взорвался второй танкер.

С новой силой рявкнуло пламя, унося в голубое небо черные крученые вихри. Родился очаг, сочащаяся пламенем язва пожара. От нее ринулись во все стороны огненные побеги, и к утру следующего дня около десяти тысяч квадратных метров медленно и устойчиво выгорало.

Горячий воздух поднялся, высоко над местом пожара возникла воздушная труба, по которой понеслись в атмосферу искры, пламя, дым.

Образовалась гигантская топка, зажившая назло человеку самостоятельной упорной жизнью.

Топка эта ревела и свистела тысячами вихрей внутри своего черного волнующегося чрева; она вспучивалась и опадала, переползала с места на место, засасывала воздух и нефть, и огонь в ней жил буйно и весело, безумея от собственной силы.

Временами выбрасывала она по воздуху через головы людей клубки огня, и те, падая в неожиданных местах, рождали маленькие пожарики. На тушение таких пожариков уходило много времени и сил: требовалось быстро и маневренно перемещать команды и технику, отвлекая их от главного очага. Измученные двухсуточной борьбой, пожарные города и окрестностей обреченно боролись с огнем, не ощущая сил для победы. Прибывшие военные не очень много помогли — они были заняты созданием безопасной зоны вокруг очага, помощью населению и тушением пожаров, которые возникали в городе, далеко от места главного очага.

В штабе тушения пожара Петр Федорович встретил своего старого приятеля Игоря Абдураимовича Джафарова, главного пожарного города, и множество посторонних людей, облеченных сейчас бесполезной властью. Впрочем, начальником штаба оказался человек, видно, деловой и знающий. Молодой полковник со вздернутым носиком и холодными голубыми глазками командовал негромко, точно и властно, не смущаясь окружающим его разнообразием чинов. Приказания его выполнялись незамедлительно, во всяком случае, как заметил Петр Федорович, никто не просил разъяснений. Так бывает, когда приказы ясны и по делу.

Когда Замятин подошел к полковнику, тот говорил пожилому, очевидно страдающему всеми болезнями надвигающейся старости, генерал-майору:

— Вы бы, товарищ генерал, ехали домой. Положение на пожаре от вашего суточного присутствия в этой комнате не изменится. А к огню я вас не подпущу.

И, не выслушав ответ медленно багровевшего генерала, скомандовал Замятину:

— В распоряжение Джафарова, он покажет участок.

Через полсуток после приезда Замятина огонь вроде бы удалось стабилизовать: пристань была чистой, и пламя воевало и ярилось только на воде и далеко в море. Помог ветер, дувший с берега. Объединенная сила воды из шлангов и плотных потоков воздуха потеснила огонь. В этот-то момент относительного успеха Джафаров и Замятин присели у шиферного домика на короткий перекур.

Услышав, что ветер переменился, Замятин сразу понял размер опасности: тонны горящей нефти, мазута, газолина двинутся вдоль берега, поджигая новые незащищенные участки, проникая в обводные каналы, под настилы, мостики, прибрежные постройки. С переменой ветра огонь выходил на оперативный простор и, как предсказывал своему другу Замятин, начинал угрожать заводу и городу.

Предсказание сбылось, но кому, когда и где было легче от сбывшихся предсказаний? Особенно негативных… Особенно во время пожара.

Петр Федорович подъехал к горящему складу с кислородными баллонами в миг наибольшей растерянности команды. Огонь пришел сюда неожиданно, застав дежуривших здесь сторожей врасплох. Казалось, были приняты все меры предосторожности: несколько тысяч мешков с битумом укрыты асбестовыми одеялами, склад огорожен листами с шифером, все горючее в бочках вывезли с территории, не оставив там ни клочка промасленной тряпки или бумажки. Чисто было и тихо в этом месте и до главного очага пожара не менее полукилометра. Расстояние считалось безопасным, а защита надежной.

И все же не уберегли хозяева добро от огня. Через крышку канализационного колодца рванулось пламя. Как туда проник пожар? Возможно, где-то лопнули газовые трубы и освободившийся газ пошел гулять по путаной системе подземных ходов, скапливаясь в ловушках, заползая в брошенные ответвления и позабытые тупики. Кто знает? А может, все было по-другому. Так или иначе, мощный газовый выброс случился на территории склада. Запылал сарай с баллонами кислорода, загорелся битум под асбестом, пламя подобралось к баллонам пропана, хранившимся под жестяным навесом. Баллоны рвались по одному и группами — в небо летели куски железа, доски, щебень.

— Во дает! — восхитился молодой пожарный, стоявший рядом с Замятиным. Тот мельком глянул на круглое лицо парня. «Дурачок, чему радуется». Но ничего не сказал: припомнил, что и сам по молодости радовался своим первым пожарам. Огонь возбуждает неразумную молодую силу.

Петр Федорович сразу отметил оплошку работавшей здесь местной команды. Пожарные безуспешно гасили главный очаг, очень мощный и неустойчивый, вместо того, чтобы разбить двор склада на участки, изолировав пламя водными коридорами, пропитанными влагой и пеной, полосками почвы, а потом уже добивать и теснить разгулявшийся огонь.

Склад с баллонами трещал и взрывался, как новогодние бенгальские свечи, — высоко над землей искры рассыпались сухими радужными фонтанами. Робея, молодые пожарные отступали, и слабеющие струи воды из стволов уже не достигали центра огня, касались лишь окраин очага, не причиняя бушующему пламени заметного ущерба.

Петр Федорович тотчас смекнул тактику работы.

— Беритесь! — скомандовал он трем молодым пожарным, показывая на тяжелый лафетный ствол. Молодежь, топорщась костюмами, приникла к этому устройству, недоуменно поглядывая на Замятина.

— Перебросьте лафетик к левой стене склада и бейте прямой наводкой по крыше.

Расчет Замятина был точным. Удивляло, что до него не додумались раньше. Впрочем, пожар развивается во времени, растет, а потому меняется и способ борьбы с ним. То, что увидел Замятин сейчас, в прошлом могло и не существовать — не было такой ситуации.

Мысль была простой и очевидной. У горящего склада только одна стена каменная, толстая, сложенная в два белых, осыпанных цементной пудрой ряда кирпича. Она была естественным и надежным прикрытием от осколков и вылетающих из склада баллонов. Даже мощный взрыв вряд ли смог бы ее порушить. Под стеной образовалась мертвая зона, куда не достигало тепло пожара, где не падали горящие обломки.

Однако молодые пожарные робели и смущались и не торопились выполнить приказ Замятина. От приглянувшейся ему стены их отделяла опасная зона, охваченная огнем. Пробираться пришлось бы буквально сквозь пламя. Кроме того, на эту полосу то и дело шлепались горящие обломки склада.