Уильям Грэшем - Человек проходит сквозь стену. Правда и вымысел о Гарри Гудини

Голстон вспоминает, что Гудини несколько недель выступал с этим номером в провинции, после чего опять начал показывать освобождения. Имя Гудини ассоциировалось у зрителей со сногсшибательными смертельными номерами, и им не нравилось, когда он показывал трюки с девчонками, выскакивающими из ящиков.

4 мая английский изобретатель С. Е. Джосолайн продал Гудини номер, который назывался «Прохождение сквозь стальную стену». Право на показ трюка обошлось Гарри всего в три фунта стерлингов.

Номер этот, если рассматривать его как иллюзию, ставил в тупик. Но ведь любой трюк хорошего иллюзиониста — всегда загадка. Добавив несколько новых штрихов, Гудини произвел фурор. Он планировал показать трюк на открытии сезона в «Рут Гарден» в июле.

Гарри возвращался домой в прекрасной форме. Ему сообщили, что на борту «Императора» вместе с ним плывет бывший президент США Теодор Рузвельт, и Гудини приготовил номер специально для него, да такой, что слухи о нем достигнут Америки быстрее, чем сам исполнитель, благо на судне есть телеграф.

Вскоре Гарри познакомился с Рузвельтом, которым он всегда восторгался. Гудини подговорил одного из офицеров, и тот подошел к нему, когда артист прогуливался с Рузвельтом по палубе: беседуя с ним о спиритизме и проделках нечистых на руку медиумов. Приблизившись, офицер спросил Гудини, не согласится ли он устроить маленькое представление. Рузвельт ухватился за эту идею и попросил Гарри провести спиритический сеанс. Все шло по плану.

Во время сеанса Гудини попросил зрителей написать вопросы «духу», который ответит посланием, начертанным на чистой грифельной доске. Записки были собраны в корзину, и одну из них выбрали, чтобы адресовать привидению.

Рузвельт соблюдал величайшую осторожность, когда писал вопрос. Один из зрителей предупредил его: «Повернитесь спиной, иначе он расшифрует слова по движениям вашего карандаша». Теодор Рузвельт повернулся спиной, взял книгу, лежавшую на соседнем столике, положил на нее бумагу и написал вопрос.

Когда вопросы были собраны, Гудини неожиданно изменил обычный порядок, отложил записки в сторону и попросил президента вложить свою записку между досками — «для духа». Рузвельт так и сделал. Когда доску открыли, он был как громом поражен. Он увидел карту, вычерченную цветными мелкими, с четко обозначенной дорогой и стрелкой, указывающей на определенную точку. Это был район Южной Америки, куда Рузвельт несколько месяцев назад предпринял экспедицию, чтобы найти истоки Реки Сомнений. Когда развернули записку Рузвельта, один из зрителей прочел вслух: «Где я провел Рождество?»

Такое и впрямь было достойно внимания, и судовой радист послал сообщение об этом в Нью-Йорк. В порту Гудини оказали такие же почести, как и самому Рузвельту.

Гарри удалось поразить президента, благодаря своему искусству, удаче и чувству рекламы. Удачное совпадение — вот то истинное чудо, которое объясняет все, казалось бы, необъяснимые чудеса.

Перед сеансом Гудини предложил ряд вопросов, которые можно задать. «Что находится в левом кармане моих брюк?». «Когда умерла моя тетушка Кейт?»; «Где я был на прошлое Рождество?». Он так расположил их, что вопрос, написанный им самим: «Где Теодор Рузвельт провел прошлое Рождество?» вполне мог сыграть роль выбранного «наугад». Ответить на вопрос он спланировал в другой форме. На столах в салоне лежало несколько романов из судовой библиотеки в суперобложках. Перед сеансом Гудини вложил под суперобложку одной из книг копировальную бумагу и обычный бумажный лист. Когда Теодор Рузвельт искал твердую поверхность, чтобы написать вопрос, Гудини просто подал ему ближайшую книгу. Взяв эту книгу обратно минутой позже, он вытащил листок из-под суперобложки и прочитал вопрос Рузвельта. Теодор Рузвельт проглотил дрючок и написал: «Где я провел прошлое Рождество?»

Это имело особый смысл для Рузвельта, так как празднование Рождества в далеких Андах было темой одной из статей об экспедиции, которую он написал для лондонской «Телеграф». Во время сеанса статья о Рождестве еще не была напечатана, но Гудини слышал о ней от своих приятелей из редакции. Прежде чем сесть на пароход, он посетил «Телеграф», прочитал статью о Рождестве и скопировал карту, которая должна была иллюстрировать статью.

Перерисовка карты цветными мелками на доску — всего лишь мастерский фокус, который вопрос Рузвельта, заложенный между досками, превратил в чудо.

6 июля, когда он начал выступать в «Виктории» (теперь уже за тысячу двести долларов в неделю), большинство зрителей уже успели прочесть статью о чудесной карте. Придя на представление, они стали свидетелями другого «чуда», которое буквально поразило их.

Гудини объявил, что намерен представить свое последнее изобретение. Когда он снискал себе известность побегами из тюрьмы, его стали называть «человеком, проходящим сквозь стены», и теперь он хотел пройти сквозь стену на глазах у публики.

На сцене расстелили широкий ковер, а на нем — цельный кусок муслина, тщательно осмотренный комиссией. Сбоку сцены бригада каменщиков быстро возвела стену из кирпича,» встроив в нее стальную балку длиной в десять и шириной в один фут. Стена стояла на прочных роликах, которые создавали трехфутовый просвет между нею и полом. Высота стены составляла восемь футов, ширина — десять. Ее прикатили в центр сцены и поставили под прямым углом к публике. Комиссия собралась вокруг стены. Гудини велел стоять проверяющим на муслиновой простыни, дабы избежать подозрений в обмане. Он заявил публике, что из-за ковра и простыни никак не сможет воспользоваться какими-либо люками в сцене.

Комиссия будет наблюдать за дальним концом стены, зрители — за ближним, и все увидят, если он попытается обойти стену. Коллинз и Викери вынесли два небольших экрана и установили их против стены по одному с каждой стороны. Из-за экранов виднелись торцы стены. Зайдя за один экран, Гудини воскликнул: «Я здесь!» Раздался барабанный бой и звон тарелок. «А теперь я здесь!» — крикнул Гарри с другой стороны экрана и появился, пройдя сквозь стену.

Эффект был настолько ошеломляющим, что аудитория оцепенела. Номер никогда не был вознагражден рукоплесканиями, которых заслуживал: публика испытывала такое потрясение, что не могла аплодировать. Сразу за «стеной» шел индийский трюк с иголками, а «под занавес» — молочная фляга в запертом ящике.

Хаммерштейн, директор «Рут Гарден», объявил, что программа в его театре будет меняться каждую неделю, и Гарри действительно вводил новые номера или, по крайней мере, видоизменял старые.

Неделю, начавшуюся дневным спектаклем в понедельник 13 июля, он посвятил стене, иголкам и фляге в ящике.