Геннадий Яковлев - Сотрудник уголовного розыска

— Разворачивайтесь в сторону города, — приказал Баранцев. — И ждите.

У входа в суд толпилось много людей. Здесь были и родственники подсудимого и просто любопытные. Баранцев слился с толпой. Он незаметно вглядывался в лица. «Нет, не этот. У Каминского лицо пополнее. И не этот».

Каминский и трое его собутыльников стояли у ворот краевого суда. Баранцев узнал миллионера сразу и стал за его спиной. «Как брать мошенника? Делать это в толпе — он может скрыться. Да и троица, его окружающая, обязательно поможет улизнуть проходимцу».

Баранцев мысленно выругал себя за то, что второпях не взял помощников. Однако решил не упускать жулика.

В это время к зданию крайсуда подошла тюремная машина. Толпа с жадным любопытством придвинулась к машине.

Баранцев осторожно тронул Каминского за рукав и прошептал:

— Михаил, тебе надо уходить.

— А что? — так же шепотом спросил Каминский.

— Тебя могут здесь задержать. Моя машина в переулке. Быстро идем!

Нагнувшись, Баранцев и Каминский выбрались из толпы, не замеченные даже стоявшими рядом дружками мошенника.

Каминский плюхнулся рядом с Василием на заднее сиденье. Довольно и облегченно развалился. Машина стремительно рванулась с места.

— Как тебя зовут? — спросил Каминский, небрежно похлопывая Баранцева по плечу.

— Василий.

— Ну, спасибо, Вася. Век не забуду. Вот уж правда: не имей сто рублей, а имей сто друзей. А я стою и все себя неспокойно чувствую. Будто кто-то смотрит на меня. Спасибо, Васек. А кто тебя послал?

— Начальник уголовного розыска.

— Да ты что?! — задохнулся Каминский…

Машина остановилась у здания управления милиции.

— Приехали, прошу, — вежливо открыл дверцу машины майор милиции Баранцев.

Некто Андрей Кишинский в Харькове совершил квартирную кражу. Харьковские работники милиции пытались его задержать. Но это не удалось. Кишинский, детина более чем двухметрового роста, обладал могучей физической силой. При задержании он ранил сержанта милиции и скрылся. Преступника начали искать по всему Союзу.

Вскоре майор Баранцев получил сведения, что Кишинский может скрываться в станице Архангельской у доярки по имени Мария. Сведения скудные, а может быть, и неточные, но их надо было проверить.

Ночью Баранцев сидел в квартире участкового уполномоченного в станице Архангельской. Участковый служил давно и знал всех от мала до велика.

На колхозных фермах работало несколько женщин по имени Мария. Больше всех Василия заинтересовала одна. В прошлом ее судили за самогоноварение. И сейчас по станице о ней ходили нехорошие слухи.

Василий снял свой костюм и облачился в старенькую куртку, латаные брюки, резиновые сапоги участкового. Одежда висела мешком, болтались на ногах сапоги, маскарад неузнаваемо изменил облик майора.

На следующее утро на ферме № 3 появился невысокий мужчина. Он несмело подошел к заведующему фермой.

— Нельзя у вас временно поработать? Деньги и документы я потерял. Надо добраться домой на Урал, а ехать не на что.

Заведующий скептически посмотрел на женские тонкие руки просителя и хотел отказать. Но на лице мужчины была такая искренняя просьба, что заведующий махнул рукой:

— Ладно, помогай вон дояркам. Коров корми, навоз убирай.

На ферме работало восемь человек, и Баранцев без труда познакомился с Марией Акимовой. Это была крупная костистая женщина средних лет. Густо напудренное лицо, большие серые холодные глаза.

— У вас нельзя будет переночевать две-три ночи, пока я найду квартиру? — обратился к ней Василий в конце рабочего дня. И подумал: «Неужели откажет? Рано я, видимо, полез на рожон».

Мария оценивающе смерила его взглядом с головы до ног и безразлично сказала:

— Пойдем, с моим Юркой поспишь. Вам вдвоем на кровати тесно не будет.

Акимова жила на краю станицы, в хорошем, но запущенном доме. Оторванные воротца калитки валялись посередине двора. Колодезный журавль покосился. В глубине стоял кирпичный сарай. Мария на глазах Василия захлопнула его толстую массивную дверь и навесила ржавый замок.

Дом состоял из двух смежных комнат. Первая служила и кухней, и столовой. На кухне Василий увидел чистенького, лет двенадцати-тринадцати мальчишку. Он, взглянув на пришельца, равнодушно отвернулся.

Мария достала сало, соленые огурцы, молоко, пышный каравай хлеба.

— Садись, — кивнула она Василию, пододвигая сильными руками стул.

Ели молча. Мальчишка враждебно косился на Баранцева. От этих взглядов кусок не шел в горло Василию. Майор, осторожно поглядывая по сторонам, увидел в углу у порога окурок. Мария не курила, а Юрка, если и делал это втихомолку, то, конечно, никогда бы не бросил здесь окурка. «Кишинский?». Отчаянно застучало сердце. Василий еле заставил себя досидеть до конца трапезы. После ужина вышел во двор и начал прилаживать дверку к калитке.

Два раза на крыльце появлялась Мария. «Ждет кого-то…»

Стемнело. Залаяли наскучавшиеся за день собаки. Василий закончил работу и плотно закрыл калитку.

— Иди спи, работничек! — крикнула из дома Мария. Она провела его через кухню в комнату. Майор разделся и лег около мальчика. Тот торопливо и отчужденно отодвинулся к стене.

Мария возилась на кухне. За кого его принял мальчишка? Почему смотрел таким волчонком? Василий чувствовал, что тот не спит. Хотел заговорить с ним, искренне жалея и понимая его, но сдержался.

Василий приказал себе не спать. Но усталость, чистая постель сделали свое дело. А может быть, он только забылся на несколько минут. Проснулся — будто толкнули. В приоткрытую половинку двери из кухни падал свет. Виднелся край стола, на нем бутылка, сало, огурцы. Тянуло табачным дымом. Доносился шепот:

— А кто он такой? — прохрипел мужской бас.

— Бродяга. Ни документов, ни денег, — отвечала Мария. — Навоз у нас в коровниках чистит.

— Лучше бы все же ты его не брала.

— Прогоню.

Они помолчали. Под грузными шагами заскрипели половицы. Мужская лапища осторожно открыла дверь в комнату, где спал Василий. Майор почувствовал, что над ним наклонились.

— Спит он без задних ног, — донесся из соседней комнаты голос Марии.

Мужчина, постояв над Баранцевым, вышел на кухню.

— Пацан, что ли? — проговорил он. — Совсем маленький.

— Да нет, взрослый.

— Завтра я уезжаю, Мария, на месячишко-другой.

Она шмыгнула носом.

— Вернусь.

В кухне заговорили громче. Оттуда так и тянуло сивушным запахом самогона.

— Сходи в сарай, принеси еще бутылку, — сказал мужчина, пересаживаясь на другой стул.

Теперь Василий ясно увидел его. Это был Кишинский. Круглая большая кудрявая голова. Даже сидя, он выглядел гигантом. Мария несколько раз приносила самогонку. Они целовались. Говорили всякий вздор.