Геннадий Яковлев - Сотрудник уголовного розыска

— Говязин, на допрос — в пятый.

Алешку допрашивал молодой краснощекий следователь в тугом новом мундире. Подняв редкие брови, он с минуту рассматривал Алешку, потом сразу забросал вопросами:

— Сколько лет? Где живешь? Кто мать? Где отец? С кем воровал? Имел ли приводы в милицию? Где взял технические средства для кражи?

Алешка испуганно смотрел на следователя и поспешно отвечал: «Четырнадцать лет, мать — токарь на заводе; да, украл восемнадцать голубей и полпуда овса; воровал один». Насчет технических средств он не понял, и следователь объяснил ему, что это лом-гвоздодер. Алешка сказал, что нашел лом возле дровяника Гришки Хорунжего.

Пока следователь писал, Алешка смотрел на его широкий затылок и мучительно раздумывал: «Посадят или нет?» А следователь сыпал уже новыми вопросами.

— Кто был подстрекателем? Куда намеревался сбыть голубей и фураж? Какие кражи совершал еще? Когда и где именно?

По тону следователя Алешка понял, что посадят, и похолодел от ужаса и жалости к себе. В голове звенело от страшных и непонятных слов «подстрекатель», «фураж». Отвечать на вопросы он уже не мог.

А следователь, рассерженный его молчанием, напомнил ему старые грехи, называл какие-то статьи Уголовного кодекса, тряс перед лицом какой-то бумажкой:

— Молчишь? Неделю назад задерживался за спекуляцию папиросами. Вот оно, твое объяснение! Драки устраиваешь! А здесь молчишь?

Под конец он дал подписать протокол и велел посидеть в коридоре, бросив вдогонку:

— Подумай хорошенько. Надумаешь — заходи…

Алешка сел возле дверей кабинета и задумался. Ему вспомнилась вся его нелепая жизнь: драки, игра в карты, спекуляция, наконец, кража.

Он чувствовал себя несчастным и покинутым всеми. Даже Тонька Шарова отказалась от былой дружбы. Ну и пусть! Так ему и надо, вору, спекулянту…

Рядом хлопнула дверь. По тяжелым шагам Алешка узнал Бердышева, но головы не поднял. Участковый постоял перед ним, потом вошел в кабинет. Вдруг Алешка услыхал в тишине коридора странные хлюпающие звуки. Он поднял тяжелую голову. В дальнем конце коридора плакал старый Алешкин враг, главарь «низовцев» Васька Говязин. Он плакал тихо и горлом: «Кы-хы… Кы-хы…» Странно, Алешка не чувствовал сейчас к нему никакой ненависти. Он даже начал жалеть Ваську.

Из-за неплотно закрытой двери кабинета донесся громкий голос Тихона Ивановича:

— Ты меня, товарищ Лошаднин, выговором не пугай. А пришивать уголовное дело четырнадцатилетнему мальчонке не дам! Обиделся парень, что его нечестно побили, ну и отомстил. Ум-то еще ребячий. А мы, взрослые люди, детское озорство от кражи отличить не можем. Нашли преступника!

— Не понимаю, товарищ Бердышев, — раздраженно перебил его другой голос, — парень спекулирует, дерется, школу бросил.

— Садить Грибкова не дам! До краевого прокурора дойду, а не дам.

Алешка едва успел отскочить от двери. Тихон Иванович шумно прошел к начальнику милиции.

Вскоре и его вызвали к начальнику. Алешка плохо помнит этот разговор. Он отвечал на какие-то вопросы, плакал, бессвязно просил. Очутившись снова в коридоре, Алешка прижался щекой к холодному косяку, забылся в тяжелом детском горе. Томительно текли минуты. Он даже не слышал, как подошел к нему Левша и тихо тронул за плечо:

— Ну, Грибков, иди домой.

Алешка непонимающе поднял опухшие от слез глаза, а когда понял, даже задохнулся от радости:

— Тихон Иванович! Значит, поверили, да? Не посадят, да?

— Поверили. Только ты уж меня не подводи. Я тебя вроде как на поруки взял. Вечером сам зайду, с матерью поговорю.

— Ой, Тихон Иванович! Честное слово, не подведу! Вот увидите!

Левша придержал его за рукав.

— Да, вот что. Со школой, видать, у тебя ничего не получается. Завтра в девять утра вместе пойдем к директору. А Тоню Шарову не обижай. Это она меня позвала, когда тебя «низовские» били. И сейчас помогла разобраться… Ну, иди.

…И когда ветеран милиции, капитан Бердышев, давясь слезами, махнул рукой и молча сошел с трибуны, произошло неожиданное.

Нарушая гнетущую тишину, с места поднялся новый участковый уполномоченный, сержант Алексей Грибков, и, побледнев, сказал звонко:

— Разрешите, скажу я!

Много сложного, романтичного в работе сотрудников уголовного розыска, следователей. Но в милиции есть еще одна, не менее интересная профессия — эксперт. Он не участвует непосредственно в задержании преступников, не вступает с ними в единоборство. Эксперт идет по невидимым для несведущего глаза следам. Его оружие — микроскопы, сложная аппаратура, приборы, которые могут заставить «говорить» предметы.

На стене еле заметное бурое пятнышко. Кровь? Если кровь, то какой группы?.. Сплошь залитая чернилами записка. Что в ней написано? Когда? Кем?.. Кусок расплющенного свинца. Из какого конкретно ружья была выпущена пуля? Окурок. Кто из десятков, сотен людей курил и когда? Почти невидимый на асфальте след протектора автомобиля. Когда он оставлен и какой машиной? Полуистлевшая, выцветшая картина. Кто автор? Год исполнения? Важный для следствия, но полностью сгоревший документ. Остался только легкий, как пух, сероватый пепел. Что за документ? Текст этого документа? На такие и подобные вопросы отвечает эксперт. Причем во внимание судом, следователем принимаются не догадки, а только научно обоснованные выводы. Эксперт неопровержимо доказывает вину преступников и оправдывает невинных.

Яркий сноп света настольной лампы. Усталое лицо мужчины, сосредоточенный взгляд. Борис Малков заканчивает очередную экспертизу. А она была нелегкой.

На улице неизвестный хулиган ударил ножом рабочего цементного завода Василия Петрика. Потерпевшего в бессознательном состоянии доставили в больницу. Когда он пришел в сознание, мало что прояснилось. Кто на него напал? Почему? Все это осталось тайной.

Работники милиции начали трудный поиск. Были проверены подозрительные лица, находящиеся в городе, опрошены граждане, проживающие вблизи места происшествия, случайные прохожие, бывшие в тот момент на улице. И все безрезультатно.

Между тем Петрик чувствовал себя плохо: рана воспалилась. При более тщательном осмотре ее врачи обнаружили маленький осколок лезвия ножа, который и послужил причиной воспаления.

Осколок лезвия передали в милицию.

Кто владелец ножа с обломленным концом? Не один десяток людей были опрошены, осмотрено множество ножей у подозреваемых лиц. И все не то.

Решили еще раз обыскать местность, где было нанесено ранение Петрику. И в сквере нашли обыкновенный перочинный нож со сломанным лезвием. Чей? Опять опросы.