Геннадий Яковлев - Сотрудник уголовного розыска

Иван Архипович по прямому проводу связался со столицей Урала. Работники милиции обещали быстро выполнить просьбу следователя. Начались дни ожидания. Диденко старался заняться текущими делами, но ничего не лезло в голову.

Наконец, долгожданный ответ с Урала:

«Семья Петровских, в прошлом жителей Краснодара, проживает в Свердловске с февраля 1960 года. Они действительно имели собственную машину марки «Москвич», которую продали два года назад. Сын Петровских — Алексей Федотович, 1935 года рождения, в 1961 году выехал в Среднюю Азию в город Ханабад, где и проживает в настоящее время».

В Ханабаде следователь сразу же направился в местное отделение милиции. Там он узнал, что Петровский Алексей Федотович действительно проживает в городе с женой и двухлетним сыном. Иван Архипович сначала хотел вызвать Петровского в милицию, но потом передумал и сам поехал к нему на квартиру.

Петровский жил в большом четырехэтажном доме. Иван Архипович поднялся на второй этаж и нажал черную кнопку звонка квартиры № 7. Дверь открыл высокий, молодой светловолосый мужчина.

— Пожалуйста, проходите, — предложил он приветливо, не задавая традиционного вопроса: «А вам кого?»

Квартира была обставлена скромно, но со вкусом. Внимание Диденко почему-то привлекла очень крупная фотография: Петровский наклонился над коляской, в которой сидел улыбающийся малыш в вязаной шапочке. Справа от коляски стояла миловидная женщина, она глядела наивно и ласково прямо в фотоаппарат.

У Ивана Архиповича невольно сжалось сердце: может быть, с его приходом сюда нарушится безмятежное счастье этой, по-видимому, дружной семьи.

— Я следователь из Краснодара, — посмотрел прямо в красивое лицо Петровского Диденко. — Приехал специально к вам. Меня интересуют ваши знакомства и дела в станице Васюринской.

Петровский откровенно удивился. Он заговорил медленно, слегка волнуясь. Чувствовалось, что вспоминать прошлое ему неприятно… Однажды Лешка на своем «Москвиче» возвращался из города Усть-Лабинска в Краснодар. Когда проезжал Васюринскую, у него отказал мотор. До темноты провозился с машиной, но так ничего и не сделал. Напротив из клуба доносилась музыка. Лешка направился туда. В клубе он и познакомился с Марусей. Первый вечер пролетел, как сон. Потом Лешка стал постоянно бывать в Васюринской. Приезжал на автобусе или отцовской машине. Как-то, поругавшись с Марусей, он напился и дебоширил «назло ей» у клуба. Скоро они помирились, и Лешка снова стал навещать Марусю. Через месяц она стала его женой. Они переехали в Краснодар. Затем вместе с отцом Лешки — в Свердловск, откуда в Ханабад.

— По поводу кражи из магазина я ничего не знаю, — сказал в заключение Алексей. — И даже ничего не слышал…

Вскоре пришла Маруся с двухлетним Вовкой. Иван Архипович долго говорил с ней. И чем дальше, тем больше понимал, что в Ханабад приехал напрасно.

Следователь побывал на стройке, где работал Алексей Петровский, на вечернем отделении института — там Алексей учился на втором курсе. Везде о нем отзывались с уважением. Нет, такой человек не мог совершить преступление. В жизни у него была ясная цель, ясная дорога.

Через два дня, окончательно убедившись в невиновности Петровского, следователь направился в аэропорт.

В зале стоял оживленный говор: прощались, встречались, плакали, смеялись. Иван Архипович тяжело вздохнул и присел на скамейку. Слишком много времени было потеряно зря. Сколько сил, бессонных ночей. А преступники по-прежнему ходили где-то на свободе.

— Иван Архипович! — послышался бодрый голос Алексея Петровского, — что же вы не сказали о своем отъезде? Как-никак, мы с вами земляки. И есть одно дело.

Иван Архипович и Алексей вышли из здания аэровокзала.

— Я приехал вас проводить и поделиться своими мыслями. Вы спрашивали о краже. Я много думал, чем бы помочь вам. Знаете, бывая в Васюринской, я встречал ребят из Краснодара. Один из них — Володька Шингарев — за воровство сидел в тюрьме. Дружки с ним были тоже подходящие: блатные… Думаю, неспроста они бывали там. Может быть, они ограбили магазин…

Объявили посадку на самолет. Иван Архипович пожал руку Алексею Петровскому.

Иван Архипович решил начать проверку личности Шингарева. Запросил официальную справку. В ней значилось, что Шингарев Владимир Иванович, 1938 года рождения, житель Краснодара, дважды судился за кражи.

«Назови мне своих друзей, и я скажу, кто ты», — так говорит мудрая народная пословица. И следователь начал выяснять наиболее близких дружков Шингарева. Ими оказались: Птицын, Бойко, Игошин, Бондарев. Во время кражи в Васюринской все они находились на свободе.

День за днем изучал их личности следователь Диденко. И все больше вырисовывалась грязная подноготная пятерки: тунеядцы, любители спиртного, хулиганы. Такие могли совершить любое преступление.

Кто из этой компании должен первым появиться в кабинете следователя? От этого зависел дальнейший ход расследования. Шингарев, Бондарев, Бойко находились в местах заключения. На свободе оставались Птицын и Игошин. Птицын в прошлом судился. Лишь один Игошин не, привлекался к уголовной ответственности. В эти дни он приехал в краткосрочный отпуск.

Долго и тщательно готовился к допросу следователь Диденко. Он скрупулезно анализировал факты, мельчайшие подробности, хорошо понимая, что признание от Игошина будет получить непросто. Пять лет его никто не беспокоил, и он, видимо, уже уверовал в «счастливую звезду».

В кабинет бойко постучали. Вошел молодцевато подтянутый парень.

— Николай Игошин прибыл по вашему вызову, товарищ следователь.

— Садитесь.

— Вы понимаете, — заговорил он, — я работаю далеко от Краснодара, на одном уральском машиностроительном заводе… У меня кончается отпуск. Я должен выехать. Мне опаздывать нельзя. Поэтому прошу побыстрее решить все вопросы со мной.

— Законы я знаю, Игошин, — кивнул Иван Архипович. — На то я и следователь. Ну, а когда вам вернуться, опаздывать, не опаздывать — от вас зависит. Как чистосердечно вы себя поведете.

— Я готов, товарищ следователь, — розовая щека Игошина дернулась.

— Вы Шингарева знаете? — перебил Иван Архипович?

— Ннет… нне знаю.

— Птицына? Бойко? Бондарева?

— Птицына… Бойко… Бондарева, — повторил Игошин. — Ах, да! Я знал их. Хорошие ребята… ппростые. Но я не дружил с ними. Просто на танцах вместе бывали. И вообще — по городу их знаю. Город наш — не Москва. Выйдешь на Красную — и, пожалуйста… Все ребята там ходят.

— И Шингарева вы знали?

— Да, и Шингарева знал. Тоже на Красной встречались.