Николай Александров - Мы из розыска…

— Ладно, с ними ясно. Скажи, как с нашим вопросом…

— Никак! Дрючок здесь ни при чем… В момент нападения на художника его видели во дворе — возился со своим «датсуном». Натирал кузов полиролью.

— Этих-то где подобрал?

— Выходит, что его корешата, в квартире сидели. Очкарик готовился вколоть себе в вену, уже жгут прилаживал, а этот, в клетчатых бананах, «сидел на игле».

Зазвонил телефон. Морозов не спеша взял трубку:

— У меня, Филипп Степанович. Сейчас соединю… — Он протянул телефон Андрею.

— Готов! Записываю… — Он нетерпеливо выхватил у Морозова карандаш. — Так… Так… С самим гардеробщиком ясно, что с внучкой? По отцовской линии? Значит, фамилия у нее Филимонова? Замужем? Нет! Ясно, Степаныч! Как не Алена? Ошибки нет? Единственная? — Андрей выразительно посмотрел на Морозова и сделал ему знак: «Внимание! Интересная информация!» — Так… Так… Записал. По нашей территории… Спасибо! Все! — Андрей осторожно вернул трубку телефона на место.

— Что? — не терпелось Морозову. — Что он сказал?

— Есть одна барышня… — Андрей положил на стол портрет темноволосой девушки. — Только зовут ее не Аленой. Оказалось, что она Наталья Дмитриевна Филимонова, проживает на нашей территории и, самое главное, неоднократно бывала в нашем отделении…

— Почему не помню?

— Скандалистка она, а это не по нашему ведомству… До уголовной сферы подобная информация не доходит…

— А, черт! — воскликнул Морозов. — Надо было раньше в журналах порыться… Не догадался.

— Ничего бы не дало — мы ее знали как Алену.

— Верно. Но теперь надо будет просмотреть еще разок книги доставлявшихся — вдруг она попадалась не одна…

— Возьмешь на себя?

— Хорошо. А ты?

— К ней.

— Нарвешься на неприятности — время позднее! Одна жалоба, и спарывай погоны…

Утехин налил из графина воды, залпом выпил и бросил на ходу:

— Поехал! Проверяй журналы, и до встречи…

И опять промелькнули за стеклами машины окна родного дома. Машина проехала по освещенному проспекту и свернула в узенькую улочку.

— Кажется, здесь… — Буренков рассматривал едва заметную сквозь ветви деревьев табличку с номером дома. — Судя по всему, наша квартирка в четвертом подъезде…

Андрей внимательно посмотрел на Буренкова, размышляя, пригласить его с собой в квартиру, где живет Филимонова, или не стоит. Однажды в подобной ситуации он попросил Алексея помочь, и тот отказался. Мотивировка была простой — нельзя оставлять машину без присмотра. Правдиво это объяснение было только отчасти. Буренков прочно усвоил, что появление в чужой квартире в ночное время дело рискованное. Долгая служба научила своеобразной житейской мудрости — понапрасну не рисковать. Что ни говори, а в ночном визите есть нарушение закона.

— Жди меня здесь… — сказал Андрей и решительно вышел из машины.

Перед дверью в квартиру он остановился и задумался, взвешивая в последний раз все «за» и «против». Рука медленно поднялась к кнопке, на секунду застыла в нерешительности, и только потом палец нажал на кнопку звонка. За дверью раздалась короткая, показавшаяся очень громкой и пронзительной трель, и снова наступила долгая тишина.

«Не миновать жалобы, — с тоской подумал Андрей. — Квартира коммунальная. Третий час ночи… Точно, всыплют но первое число!»

Минуты через полторы послышался звук шлепающих по полу тапочек, стук щеколды. Дверь осторожно приоткрылась на длину цепочки.

— Вам кого? — спросил заспанный недовольный голос.

— Простите, Филимонова Наталья здесь живет?

— Вы кто такой? Ни дня, ни ночи из-за вас… Жизни нет!

Андрей незаметно отработанным приемом вставил ботинок в образовавшуюся щель и лишь потом вкрадчиво спросил:

— А вы кем ей приходитесь?

— Соседка… — Женщина удивленно смотрела на ботинок Утехина и, похоже, собиралась возмутиться, но не успела этого сделать.

— Ксения Петровна, — обратился к ней оперуполномоченный, вспомнив имя и отчество женщины из информации Мельника. — Я из уголовного розыска, из вашего районного управления, и очень хочу с вами поговорить…

— А удостоверение есть? — осторожно поинтересовалась женщина.

Андрей подал ей удостоверение. Дверь распахнулась.

— Из уголовного розыска, — с уважением произнесла женщина. — Проходите. Что натворила эта…?

По тому, как женщина отозвалась о соседке, было ясно: мира здесь, очевидно, нет и в ближайшее время не предвидится. Хозяйка проводила Утехина на кухню, предложила стул, посмотрела на часы.

— Поздняя у вас работа! Времени-то половина третьего.

— Приношу, Ксения Петровна, свои извинения…

— Ладно уж, рассказывайте, зачем пришли…

Андрей решил брать «быка за рога». Скрывать что-либо от этой женщины, у которой натянутые отношения с Филимоновой, он посчитал лишним. Да и сам тон разговора с ней в этот неурочный час — мирный, доверительный — позволял применить единственно возможную тактику — полную откровенность.

Андрей подпер ладонью голову и тихим усталым голосом задал первый вопрос:

— Она дома?

— Да. Около десяти приперлась, а к одиннадцати явился и ухажер…

— Ухажер? — удивленно спросил Андрей и подумал, что, кажется, начинается везение — преступник сам идет в руки.

— До половины двенадцатого музыку заводили, еле угомонились! — сердито сказала соседка. — Пусть хоть как живет, но в квартире должен быть порядок. А то пол в коридоре никогда не помоет…

— Конечно, конечно… — дипломатично заметил Андрей. — Заботы по дому должны быть поделены поровну.

— Не совсем так! — резко возразила женщина. Чувствовалось — тема разговора актуальна. — Ко мне не шляются каждый вечер гости. После меня на кухне порядок. А она поджарит котлетки магазинные для своих хахалей, так форточку не откроет… Гарь, не продохнуть!

В коридоре послышались осторожные шажки, кажется, хлопнула дверь. Андрей стремглав выбежал в прихожую — действительно, входная дверь распахнута настежь, а из комнаты Филимоновой на линолеум падает приглушенный свет…

«Ушел! Черт бы его побрал, — выругался про себя Утехин. — Придется теперь догонять… — Он невзначай коснулся кобуры. — Может, понадобится!» — и выбежал из квартиры.

На лестнице он столкнулся нос к носу с парнем лет девятнадцати, которого довольно бесцеремонно подталкивал в спину Буренков. Вид его был спокоен и невозмутим.

— Не из вашей квартиры выскочил? — как бы между прочим поинтересовался Буренков. — Шустрый парнишка, и кулаки научился распускать… Милиция — не милиция, для него нет разницы. Говорю, подожди секунду… Рвется, как будто ненормальный.

Утехин молча прислонился к стене, освобождая проход в квартиру. Парень прошел в прихожую и застыл — дальше идти не собирался. Утехин подтолкнул его и заставил пройти на кухню: