Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (Уничтожение еврейского населения, 1941 – 1945)

Мы идем всё дальше по бездонной колеблющейся треблинской земле и вдруг останавливаемся. Желтые, горящие медью волнистые густые волосы, тонкие, легкие, прелестные волосы девушки, затоптанные в землю, и рядом такие же светлые локоны, и дальше черные тяжелые косы на светлом песке. А дальше – еще и еще. Это, видимо, содержимое одного, только одного лишь, не вывезенного, забытого мешка волос. Всё это правда! Дикая, последняя надежда, что это сон, рушится. А стручки люпина звенят, звенят, стучат горошины, точно и на самом деле из-под земли доносится погребальный звон бесчисленных маленьких колоколен. И кажется, сердце сейчас остановится, сжатое такой печалью, таким горем, такой тоской, каких не дано перенести человеку…"

***

В январе–феврале 1944 года отрывки из "Черной книги" под названием "Народоубийцы" были напечатаны в московском журнале " Знамя" со вступительной статьей И. Эренбурга. Материалы из "Черной книги" вышли и двумя сборниками на языке идиш в Москве‚ в 1944–1945 годах (под названием "Мердер фун фелкер" – "Народоубийцы"). В начале 1946 года рукопись "Черной книги"‚ отредактированную по указаниям цензоров‚ разослали в США‚ Англию‚ Австралию‚ Францию‚ Италию‚ Мексику‚ Венгрию‚ Болгарию‚ Румынию‚ Чехословакию‚ Польшу. В 1946 году первую часть "Черной книги" напечатали в Бухаресте на румынском языке; в том же году фрагменты из нее вошли в "Black Book"‚ изданную в Нью-Йорке на английском языке.

В предисловии к "Black Book" А. Эйнштейн писал: "Бедствия последних лет привели к тому, что в процентном отношении ни один народ не понес таких потерь‚ как евреи. Поэтому в новом устройстве мира еврейскому народу должно быть уделено особое внимание... Необходимо требовать, чтобы Палестина с ее экономическими возможностями была открыта для еврейской иммиграции".

Предисловие Эйнштейна не понравилось в Москве; из Еврейского антифашистского комитета – явно под диктовку начальства – сообщили в США: "Считаем эти высказывания об истории и будущем нашего народа излишними". Прокоммунистические издатели в Америке учли замечание, и предисловие знаменитого ученого в "Black Book" не попало.

***

В 1946 году рукопись "Черной книги" переслали из Москвы в подмандатную Палестину; в 1965 году ее передали в мемориальный центр Яд ва-Шем – без утерянной части об уничтожении евреев Литвы. Работы по восстановлению рукописи заняли продолжительное время, и в 1980 году книга увидела свет в Иерусалиме на русском языке; затем ее переиздали на языке идиш. В 1993 году "Черную книгу" отпечатали на русском языке в Вильнюсе‚ включив материалы по уничтожению евреев Литвы. В том же году вышла "Неизвестная "Черная книга" – документы из архива‚ не попавшие (или не попавшие полностью) в предыдущие издания.

***

Меир Елин, писатель: "Еврейский антифашистский комитет в Москве заказал у меня в 1945 году работу о фортах смерти вокруг Каунаса… Писал я на идиш. В Москве очень плохо перевели и к тому же очень сократили и "отредактировали" по тогдашним сталинским принципам. Не позволили отметить кого-либо отдельно, исходя из того, что если кто-то станет "некошерным" политически, это может привести к изъятию книги из библиотек".

В 1952 году деятелям еврейской культуры припомнили участие в работе над "Черной книгой"; их обвинили в " еврейском буржуазном национализме" и многих уничтожили.

***

Рохл Брохес‚ прозаик на идиш – погибла в минском гетто. Михаил Бурштин‚ прозаик, узник гетто Каунаса – погиб в Дахау. Макс Кюсс, композитор‚ автор знаменитого вальса "Амурские волны" – убит в Одессе. Писатель Бруно Шульц – застрелен эсэсовцем на улице Дрогобыча в конце 1942 года.

Поэт Пауль Целан был отправлен из Буковины в Транснистрию, заключен в трудовой лагерь, работал на строительстве дорог, выжил; его отец и мать погибли в концлагере.

Русский поэт Алексей Сурков написал в 1942 году стихотворение "Не плачь‚ Рахиль": "Опять земля еврейской кровью На сотни верст обагрена... " Узбекский поэт Гафур Гулям создал в начале войны стихотворение "Я – еврей". В 1944 году украинский поэт Максим Рыльский написал стихотворение "Еврейскому народу"‚ которое опубликовали в переводе на русский язык. Поэт Микола Бажан был в составе комиссии, расследовавшей преступления нацистов в Бабьем Яре, и стихотворение "Яр" закончил такими словами: "Будь проклят той, хто зважиться забути! Будь проклят той, хто скаже нам – прости!"

Итоги Катастрофы. Судьбы страшного времени

Освобождение. Жертвы Катастрофы

1

Михаил Розенберг: "Мне было десять лет… Во время своих скитаний я заболел, была запущенная чесотка, люди шарахались от меня – худой, страшный. Брезговали даже подать воды. Так я скитался два года – больной, холодный, голодный, пока наши места не освободила Красная армия. В 1943 году я попал на фронт, стал сыном полка и был на фронте до 1945 года…"

Михаил Индикт: "Я прожил в яме под полом два с половиной года. Последние месяцы мои нервы не выдерживали. Много раз жена предлагала мне, чтобы вместе отравиться‚ но я ее отговаривал..." Надежда Индикт, русская: "Я говорила мужу: "Давай умрем спокойно. Я не могу жить и видеть это". Муж отвечал, что мы всё переживем и будем жить с нашими… В последние дни он начал заговариваться, твердил только одно слово, пока не терял сознания: "Переживем, переживем…" Мы пережили и дождались прихода наших войск…"

Клара Арончик: "Всюду, куда бы мы ни приходили, на нас сбегались посмотреть, на еврейских девушек, оставшихся в живых… Советский офицер... обнял нас, заплакал, начал целовать. Его фамилия была Левшин. Всю его семью уничтожили под Минском…"

Наум Эпельфельд: "На выходе из оврага нас остановил окрик часового: " Стой‚ кто идет?.." Я обнимал‚ целовал солдатскую‚ пахнущую дымом и потом шинель‚ слезы текли ручьем из глаз‚ говорить я не мог; испуганный солдат пытался оторвать меня от себя‚ освободиться от ошалелого паренька. Ему это удалось с большим трудом. А дальше сплошное‚ ни с чем не сравнимое чувство абсолютного счастья..."

2

К концу 1944 года немецкие войска отступили с оккупированных территорий Советского Союза; подошло время подсчитывать жертвы той Катастрофы, но исследователи сразу же столкнулись с неразрешимой проблемой: как определить с абсолютной точностью количество погибших евреев?

Недостаточно собрать донесения немецких карательных отрядов, которые не всегда проводили подсчет уничтоженных, а потому записывали в отчетах приблизительные цифры. Недостаточно использовать заключения Чрезвычайных государственных комиссий, которые сообщали об убийстве "советских граждан" и часто не указывали национальность погибших. Да и как сосчитать тех, кого убивали на улицах гетто, кто умирал от голода и болезней, погибал при перевозках в железнодорожных составах, чтобы быть выброшенным из вагона на безымянных станциях или полустанках? Как подсчитать тех, которые замерзали в полях и лесах, были застрелены при облавах, брошены в колодцы, сожжены в бараках, утоплены в морях и реках, засыпаны во рвах несчитанным множеством, а потому не попали в списки неисчислимых жертв?..