Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (Уничтожение еврейского населения, 1941 – 1945)

"Девочка лет четырнадцати-пятнадцати с нашей улицы припала ко мне с плачем: "Я не хочу умирать, дяденька!.."

"Откуда-то‚ с конца улицы‚ доносится голос умирающего мальчика: "Прошу вас‚ еще одну пулю... Я ва-а-ас прошу‚ еще одну пу-у-лю..."

"И вдруг в страшной ночной темноте раздались скорбные звуки предсмертной молитвы, которую запели старики…"

В 1944 году рукопись " Черной книги" уже подготовили к печати, но судьба ее оставалась неясной. В конце того года Эренбург говорил на заседании Литературной комиссии: "Мне было сказано – сделайте книгу‚ и если она будет хорошей‚ она будет напечатана. Так как авторами книги являемся не мы‚ а немцы‚ а цель книги ясна‚ я не понимаю‚ что значит "если будет хорошей"‚ – это не тот роман‚ содержание которого неизвестно".

"Черную книгу" редактировали и готовили к печати в сталинское время‚ в условиях жесточайших ограничений. Цензоры докладывали‚ что в книге "излишне много рассказывается о гнусной деятельности предателей народа из украинцев‚ литовцев и др."‚ а потому из текста рукописи пришлось убрать многие факты подобного рода и затушевать участие окрестного населения в массовом уничтожении евреев. Писатели и журналисты утверждали в те годы (или вынуждены были утверждать)‚ что нацистам помогало лишь ничтожное количество местных жителей – "моральное отребье‚ подонки человечества‚ жалкие кучки уголовников и садистов"‚ но это не всегда соответствовало действительности. Так и напрашивается порой в "Черной книге" заменить "немец" на "полицай"‚ " пьяный эсэсовец" на "пьяный сосед"‚ "фашист" на "местный житель"‚ – но будем следовать за текстом этой книги‚ создатели которой прорывались через цензурные заслоны‚ чтобы донести до наших дней те свидетельства.

"Мне тогда очень хотелось жить. Я завидовала собаке‚ кошке – они имели право на жизнь‚ их никто не преследовал‚ а я – только за то‚ что я еврейка, – должна умереть... Я завидовала и каждой умирающей. Я тогда поняла‚ какое счастье умереть естественной смертью..."

4

Еще раз повторим: германская пропаганда провозглашала Гитлера "освободителем" народов мира от "засилия жидо- большевиков" и постоянно утверждала, что немцы и их союзники воюют лишь с евреями и коммунистами. Чтобы лишить нацистов этого довода и провозгласить войну с Германией "священным долгом" всех народов СССР, чтобы не создавалось впечатления‚ будто немцы опасны лишь еврейскому населению и не опасны другим народам, советская контрпропаганда старалась не указывать на поголовную ликвидацию еврейского населения и заявляла, что оккупанты уничтожают без разбора граждан Советского Союза любой национальности.

По этой, возможно, причине в листовках и обращениях по радио из Москвы постоянно призывали местное население помогать партизанам и молодежи, которую угоняли на принудительные работы в Германию, но даже не упоминали про уничтожаемый народ, которому следовало оказывать всяческую поддержку. По этой же самой, очевидно, причине проект сообщения Чрезвычайной государственной комиссии о Бабьем Яре подвергся существенной правке. Взамен: "Гитлеровские бандиты произвели массовое зверское истребление еврейского населения…" стало: "Гитлеровские бандиты согнали… тысячи мирных советских граждан…"; взамен: "Собравшихся евреев палачи погнали к Бабьему Яру…" – "Собравшихся палачи повели к Бабьему Яру…"

Эта политика Москвы отразилась и на цензурных правках рукописи " Черной книги", откуда убирали фрагменты, указывавшие на исключительную опасность, которая грозила еврейскому населению. Примеры такого изъятия: " Евреев морили голодом, издевались над ними. Никто не знал, что с ним будет завтра…" – "Люди устраивались в квартирах, освободившихся с изгнанием евреев…" – "В провинции всех мужчин-евреев уже истребили…" – "Я тоже мусульманин", – говорю я. "Чего врешь? – сказала соседка. – Ведь ты жид…" – "Она бродила по дорогам и случайно осталась жива. Может быть, потому, что не была похожа на еврейку…"

Издание "Черной книги" на русском языке задерживали, но в то же время Москва не возражала‚ чтобы на Запад отправляли статьи в газеты об уничтожении евреев – это влияло на общественное мнение за рубежом, увеличивало политическую и финансовую поддержку Советского Союза. В 1946 году в ЦК партии решили‚ что "Черная книга" создает "ложное представление об истинном характере фашизма"‚ как будто "немцы воевали против СССР только с целью уничтожения евреев"; в книге нет материалов о гибели представителей других национальностей‚ а потому "Управление пропаганды считает издание "Черной книги" в СССР нецелесообразным". (Несмотря на это, рукопись книги отправили во многие страны, а советский обвинитель на Нюрнбергском процессе использовал ее материалы в своих выступлениях.)

Официального запрета еще не последовало‚ и летом 1947 года издательство "Дер Эмес" передало верстку книги в типографию‚ чтобы выпустить 30 000 экземпляров. Успели отпечатать большинство страниц‚ однако работу внезапно прекратили, так как цензура окончательно определила – "книга содержит серьезные политические ошибки", а потому "не может быть издана". В конце 1947 года директор типографии сообщил в издательство‚ что "все отпечатанные листы находятся в сарае‚ куда проникает сырость"‚ и предложил их забрать. Еврейский антифашистский комитет попросил разрешения допечатать недостающие главы и выпустить хотя бы "150-200 экземпляров для закрытых фондов библиотек"‚ – разрешение не было получено‚ а отпечатанные листы‚ портившиеся на складе от сырости‚ уничтожили. В 1948 году закрыли Еврейский антифашистский комитет и набор "Черной книги" рассыпали.

Эту книгу впервые издали на русском языке в Иерусалиме в 1980 году. "Черная книга" в черном переплете. И на ее обложке – слабым контуром – карта европейской части СССР, желтыми шестиконечными знаками места массового уничтожения евреев: Рига‚ Каунас‚ Вильнюс‚ Гомель‚ Минск‚ Брест‚ Львов‚ Киев‚ Харьков‚ Бердичев‚ Одесса‚ Ростов-на-Дону... – пятьсот пятьдесят страниц крови‚ страданий‚ ужасов‚ отчаяния‚ самопожертвования и мести. Словно вскрыли верхний слой неисчислимых захоронений‚ вырвались наружу стоны и крики‚ и они заговорили, жертвы той Катастрофы‚ сказали наконец то‚ что хотели поведать миру.

"Открылись двери вагона‚ одна женщина при выходе споткнулась и упала. Тогда Вайс сделал знак всем остановиться, собрал женщин и мужчин и обратился к ним с речью: "Как это могло случиться‚ что женщина, выходя из вагона, упала и никто ее не поддержал? Где ваша галантность?.. Ведь эта женщина‚ может быть‚ мать в будущем". Он читал нотацию в течение десяти минут‚ потом дал сигнал‚ и всех женщин‚ вместе с упавшей‚ повели на расстрел..."