Владимир Марочкин - Повседневная жизнь российского рок-музыканта

Итак, ангелы…

Мы встречаем их каждый день. Ну, скажем, почти каждый день. Натыкаемся взглядом на улице, едем в одном вагоне метро, и в продуктовых магазинах они тоже бывают. Кожаные и джинсовые; проклепанные и босые; талантливые, но безалаберные; их длинные хаера — белые, вороные, гнедые — развеваются по ветру, как флаги; они пьют и курят, курят и пьют, хотя могут не делать ни того ни другого, а напившись, мучаются весь следующий день, но вечером напиваются вновь; все как один поэты, все как один романтики; ради своей музыки они способны приспосабливаться к любой экстремальной ситуации, и в то же время размеренный распорядок жизни им претит; большинство абсолютно не имеет представления о точном времени, и поэтому они могут опоздать на «стрелку» на час и более и всегда обижаются, если их не дождались, либо могут прибыть на место встречи за день-два раньше условленного срока и очень сердятся, когда тот, кого они ждут, приходит вовремя; все как один задушевно-агрессивные и готовы отстаивать свою музыку в любой, даже в самый неблагоприятный для этого момент, и даже при помощи кулаков; легко рубят сплеча, витиевато при этом выражаясь; в каждом — сто процентов оптимизма, и если они грустят, то скорее всего притворяются…

Почему они живут вот так? Или спросим иначе: почему люди становятся индивидуалистами? Почему совершают радикальные жесты? Этот феномен у нас никогда не могли ни заметить, ни понять, потому обычно ответ на эти вопросы бывал на удивление прост: всегда, мол, найдутся какие-то отщепенцы, которые готовы стать индивидуалистами. Но в норме, в массе своей люди становятся индивидуалистами или совершают радикальные жесты потому, что иногда, живя в коллективе, действовать традиционно бывает просто невозможно! Случаются какие-то очень простые обстоятельства, которые не позволяют следовать установленному порядку, и тогда люди начинают откалываться от коллектива, отклоняться от жестко регламентированных правил и годами выработанных рекомендаций.

Лидер группы «Зоопарк» Майк Науменко однажды спел: «Мы живем вот так, потому что так надо!» — и с тех пор эта фраза стала эпиграфом к рок-сообществу.

Можно сказать, что для тех, кто пел, и даже в большей степени для тех, кто слушал, эта музыка стала защитой от среды. Субкультура ведь возникает отнюдь не для социологов, которые ее изучают, субкультура — это специфический способ защиты от повседневной реальности. Со временем рок из просто музыки превратился в образ жизни, и за сорок лет своего существования у отрицающего традиции рока появились свои традиции. О них и рассказывает эта книга.

Место встречи изменить, как говорится, нельзя, но у разных поколений были свои места встреч. В 50-е годы в Москве это был знаменитый «Бродвей», или попросту «Брод», — левая сторона улицы Горького от Пушкинской площади вниз до проспекта Маркса. Здесь собирались те, кого и в прессе, и в народе называли стилягами. Одетые стильно, замысловато и абсолютно непохоже на то, как одевались тогда все вокруг, они просто гуляли. Пройдет группка стиляг сверху вниз до угла проспекта Маркса, развернется и двинется в обратном направлении, себя показывая и разглядывая встречных стиляг. Наш знаменитый джазмен, лидер «Арсенала» Алексей Козлов не раз в различных телепрограммах вспоминал о совершенно невинных шутках стиляг, когда они, например, создавали очередь за каким-нибудь важно шествующим по «Броду» ортодоксальным старичком. Их выстраивалось так до десятка, а то и больше. Старичок меж тем, ничего не подозревая, глазел на витрины, пока удивленные взгляды прохожих не наводили его на мысль о том, что происходит что-то неладное. Старичок останавливался, недоуменно оглядывался — останавливалась и очередь. Стиляги просто молча стояли, не предпринимая никаких действий, когда же старичок снова поворачивался и продолжал свой путь, то вновь устремлялись за ним. И лишь когда «вожак» начинал нервничать, кричать и звать милицию, стиляги бросались врассыпную.

Там же, на улице Горького, почти напротив здания Центрального телеграфа, располагался знаменитый «Коктейль-холл». Он был открыт до пяти утра, и по вечерам стиляги собирались именно в этом кафе.

В 60-е годы «Бродвей» продолжал выполнять функцию рокады. Недаром здесь, в помещении кафе «Молодежное», располагался знаменитый бит-клуб «КМ». Заслуга в его организации принадлежит заведующему сектором отдела культуры МГК ВЛКСМ, бывшему джазовому барабанщику Валерию Абатуни. В совет клуба входили Юрий Айзеншпис, Игорь Гранов (в дальнейшем — руководитель ВИА «Голубые Гитары»), а также руководители принятых в бит-клуб групп. Собрания проводились каждый вторник. Обычно после прослушивания вновь принятых членов (а групп возникало великое множество, хотя жизнь иных длилась всего несколько месяцев) выступала какая-нибудь известная команда. Сейшн заканчивался совместным джемом.

Кроме того, концерты регулярно проходили на 21-м этаже Главного здания МГУ на Ленинских горах, в студенческом кафе МФТИ в Зюзино, в ДК «Энергетик» на Раушской набережной, в Доме культуры поселка Воронок (30 километров от Москвы по Ярославскому шоссе). В здании бывшей церкви на Большой Ордынке работал клуб «Мелодии и ритмы» (филиал «КМ»), с достаточной регулярностью проходили тусовки в молодежных кафе на Соколе, на Динамо, в районе метро «Академическая» и в других местах.

Но основным рокерским питомником в 60-е годы были вузы. В Московском университете базировались «Скифы», «Грифы», «Челленджерс», «Цветы»; в МХТИ им. Менделеева — «Сокол» и «Меломаны»; в МВТУ им. Баумана — «Бальзам» и «Красные Дьяволята»; в МЭИ — «Оловянные Солдатики»; в МАРХИ — «Лучшие Годы», в МИИТе — «Мозаика» и т. д. Бит-группы играли на институтских праздниках и студенческих танцах, озвучивали КВНы. Разумеется, они были любимы студентами, холились и лелеялись администрацией.

Лидер группы «Четыре Витязя» Валерий Шаповалов (Полковник) рассказывал, что самая мощная тусовка была в МГУ в Доме студента. «В МГУ проблем не было. Я в то время был помощником начальника Дома студента МГУ по электрической части — на мне вся аппаратура в МГУ висела. На десятом этаже в зоне «В» было кафе, в котором мы играли с периодичностью раз в неделю. Каждую субботу и воскресенье проходили какие-то вечера, многие классные фильмы впервые именно там показывали.

Там же, но позже мы на экономическом факультете и «Аракс» сделали: Эдик Касабов (бас), Боря Багрычев (барабаны), Саня Буйнов (клавиши), Юра Сааков, а я ими занимался как администратор».

Поэтесса Маргарита Пушкинавспоминает, что в пединституте, где она училась, своей группы не было: «Это был такой девчачий институт, но туда приглашали группы из других вузов, и к нам приходили со всего города слушать эту музыку. Известная точка была та, где Градский выступал и куда мы «Славян» ездили слушать — ДК силикатного завода. Туда надо было ехать на автобусе от метро «Текстильщики». Но ездили! Летом за городом было очень много танцплощадок. Там тоже ансамбли выступали в полный рост! Причем играли в основном кавер-версии, как мы сейчас говорим. И я очень много ездила по концертам, мне нравилась их атмосфера! Было ощущение праздника, хоть и жестокого, и как-то потихонечку это все затягивало и затягивало».