Владимир Марочкин - Повседневная жизнь российского рок-музыканта

Таким образом, рок-музыка к исходу XX века стала больше загадкой, нежели реальностью. Возможно, это загадка сфинкса. Возможно, она окажется забытым алфавитом древних. Посмотрим…

Отдельно следует сказать о наших достижениях на международной арене. В преддверии большого «дранг нах вест» стоит успех пластинки Александра Градского с музыкой и песнями из кинофильма «Романс о влюбленных», которую авторитетный американский музыкальный журнал «Billboard» назвал «Лучшей записью 1974 года».

Первое путешествие нашего рока за границу также вышло сказочно эффектным. Два наших известнейших музыканта Юрий Валов (экс-«Скифы») и Александр Лерман [2] Между прочим, Лермана у нас знают все, потому что он на знаменитой пластинке Давида Тухманова «По волне моей памяти» спел суперхит «Сердце, мое сердце», но поскольку пластинка вышла уже после отъезда Лермана за границу, его имя на обложке альбома не появилось… (экс-«Ветры Перемен») эмигрировали в США, где организовали первый русско-американский ансамбль «Sasha Yura». Полтора года они гастролировали по городам Америки, выступая в самых престижных залах вместе с такими известными музыкантами, как Tom Fogerthy, Bob Seeger, участвуя в шоу, куда не просто попасть даже рожденным «in USA». Группа имела оглушительный успех, хорошую прессу и даже предложение от «Warner Bros» выпустить пластинку, но контракт сорвался из-за неумелого ведения дел менеджером группы. В ходе концертов Лерман рассказывал о молниеносном рождении и медленном удавлении рока в СССР, американские газеты и журналы — «The New York Times», «LATimes», «The Rolling Stone» — печатали интервью с ним, было много передач по радио и телевидению. В советской печати появились опровержения, а в Америку на гастроли приехали «Песняры». Гастроли белорусской группы прошли достаточно успешно, но более половины музыкантов обратно в СССР не вернулись, поэтому подобные агитационные акции решено было больше не проводить… Что же касается «Саши и Юры», то они распались, потому что Лерман получил приглашение поступить в Йельский университет…

Следующим соприкосновением с заграницей стал выход в 1982 году на одной маленькой американской фирме грамзаписи пиратской пластинки «Машины Времени», после чего Макаревичу с друзьями сильно попало.

Четыре года спустя в Америке стараниями певицы Джоанны Стингрей вышел альбом «Красная волна» с записями питерских героев — «Аквариума», «Кино», «Алисы» и «Странных Игр». Снова разгорелся скандал. Но поскольку перестройка уже двигалась по стране, то все разборки закончились тем, что крупнейшая американская фирма грамзаписи CBS предложила лидеру «Аквариума» Борису Гребенщикову контракт на выпуск восьми (!) пластинок. Его первый американский альбом «Radio Silence» вышел в свет в июне 1989 года. К сожалению, эту пластинку постигла неудача, причина которой в том, что для работы над «Radio Silence» БГ привлек известных американских музыкантов, сделавших ему традиционный среднеамериканский саунд, ибо другого они и не знают. Гребенщиков же, попав в Америку, почувствовал, что сбывается его розовая мечта поиграть вместе с мастерами мировой сцены, и ради этого он фактически принес в жертву оригинальный звук «Аквариума». Велика сила тусовки! В итоге его первый «фирменный» альбом стал и последним, поскольку Гребенщиков, как и многие наши суперзвезды, появился на свет в эпоху подражания зарубежным кумирам и не смог до конца выдавить из себя этого «раба».

Не меньшие сложности сопровождали выход на мировую арену признанного лидера московского андерграунда Петра Мамонова и его группы «Звуки Му». При том, что его концерты проходили при неизменном аншлаге, выпущенная в Англии пластинка «Звуков Му» фактически не продавалась. Причина неудачи, вероятно, в том, что ее продюсер Брайан Ино, никогда не игравший в наших подвалах, элементарно «не въехал» в специфический саунд группы, и как результат — звук на пластинке получился, мягко говоря, неадекватный тому, что происходило на сцене.

Более успешным можно было бы признать экспансию на западный рынок московской группы «Парк Горького», чей дебютный альбом попал в американский хит-парад, кажется, на 74-е место. Однако развития этот успех не получил.

Не дали реальных результатов и попытки ряда других групп покорить мир. Вокалист «Автографа» Артур Беркут вспоминает: «Когда мы приехали в Америку, там уже были очень популярны группы типа «Poison» или «Motley Crue». А мы играли совсем другое. У нас же все было наворочено! Тогда наш менеджер с «Кэпитол» Хёрб Коэн — очень известный человек, которого все знают по работе с Фрэнком Заппой, — говорит: «Надо все упрощать! Надо все делать проще!» И они стали все перекраивать. А мы не можем понять, зачем нас пригласили, если хотят сделать из нас еще одну американскую группу? Будто там своих не хватает?! И еле-еле, с горем пополам мы записали пластинку, причем делали мы это очень долго. Запишем одну песню — это не так, то не подходит, куплет с припевом надо переставить! А мы привыкли, что у нас уже все расставлено, куда нам надо! А здесь приходит дядя и говорит: «Нет, это не годится!» И надо все начинать сначала. Вот почему работа продолжалась очень долго и была сделана без души. То есть пластинка-то вышла, все нормально, но в конце концов настолько всем это надоело, что мы просто взяли и послали все к… едреной матери. И уехали в Москву. Все, кроме меня. А я женился».

В чем же причина наших неудач за границей? Во-первых, пафос нашей рок-революции был неадекватен спокойному мировому эволюционному процессу и потому оказался совершенно непонятным западной публике, смотревшей на наши команды как на экзотику. Во-вторых, в нашем роке над музыкой доминирует текст, а это означает, что большинство песен остается просто за границами сознания не понимающего русский язык зрителя. Александр Ф. Скляр, изрядно поездивший со своим «Ва-банком» по заграницам, говорит так:

«Запад более материален, там «хавается» чистая энергетика, и из-за этого Запад никогда не сможет до конца оценить русский рок. А русский рок-н-ролл развивается по законам русского языка. Русский язык приспособлен под длинное, размеренное повествование. Недаром все наши беседы за столом такие долгие. И это влияет на музыку. Первое, что приходит в голову, — надо удлинить строку. У Димы Ревякина длинные песни. Баллады на русском языке петь легче, и потому балладность в русском рок-н-ролле будет присутствовать в большей степени, чем в английском. И в эмоциональном плане русский язык богаче английского. Возьмите, к примеру, Петра Мамонова, который необыкновенно работает со словом — это же абсолютно непереводимо на английский язык! Это принципиально русское! Да и бог с ним, с Западом! Почему мы должны отчитываться перед Западом?! Запад нам не указ. Мы — великая русская Империя! Нам абсолютно достаточно нашей огромной страны!»