Дэвид Уайз - Охота на «кротов»

Носенко не говорил о своем переходе на Запад. «Он хотел вернуться домой, — рассказывал Кайзвальтер. — Его дочь Оксана страдала астмой, и в кремлевской клинике, куда он имел доступ, ему сказали, что в Советском Союзе нужного лекарства нет. Мы позвонили в штаб-квартиру в США. Там никого не было. Наконец мы нашли кого-то в Голландии. Мы наняли пилота, который прилетел в Женеву и привез нужное лекарство.

Два года спустя он сказал, что это спасло ей жизнь».

Потягивая неразбавленное виски, Носенко заговорил, раскрывая информацию, которая, как он надеялся, докажет его искренность двум сотрудникам ЦРУ. Вначале он сообщил, что Борис Белицкий, известный корреспондент Московского радио, который в то время работал на ЦРУ и действовал под псевдонимом «Вайр-лес», на самом деле был двойным агентом и находился под контролем КГБ. Это разоблачение поразило Кайзвальтера, поскольку он знал, что всего два года назад Белицкий блестяще прошел проверку на детекторе лжи ЦРУ. «Оператор полиграфа сказал, что Белицкий парень что надо, — вспоминал Кайзвальтер. — По его словам, он мог бы задницей пропеть «Звездно-полосатый флаг»».

После такого «непрофессионального» заверения ЦРУ воспринимало информацию Белицкого буквально [58] Однако в определенных кругах имелись сомнения в отношении Белицкого, несмотря на его блестящие результаты в Лондоне. Например, сотрудник советского отдела, который обрабатывал информацию, поступавшую от русского, пришел к заключению, что тот является подставой. В самом отделе Белицкого считали спорным приобретением. . Корреспондент был завербован в 1958 году на Всемирной выставке в Брюсселе Джорджем Голдбергом, который родился в Латвии и прекрасно говорил по-русски. К 1962 году работой «Вайрлеса» руководили два оперативных сотрудника— Голдберг и Гарри Янг [59] Янг ушел из ЦРУ в 1965 году, стал преподавателем истории в университете штата Индиана и позднее написал книгу «Князь Лихновский и большая война» (1977), посвященную Карлу Максу князю фон Лихновски, немецкому послу в Лондоне, пытавшемуся предотвратить начало первой мировой войны. . В подтверждение этих данных Носенко смог назвать Кайзвальтеру и Бэгли фамилии обоих сотрудников ЦРУ.

«Белицкий находился в Женеве для освещения встреч по разоружению, — рассказывал Кайзвальтер. — Улыбнувшись, Носенко сказал: «Вы не должны ничего предпринимать против Белицкого, потому что, если они что-то обнаружат, я погиб. Если они обнаружат даже то, что я здесь, я погиб»».

Какое-то время Голдбергу и Янгу не говорили, что их агент является двойным агентом, опасаясь, как бы нечаянной оговоркой, или даже интонацией, или каким-то действием они не предупредили «Вайрлеса», что ЦРУ теперь известно о наблюдении за ним КГБ.

К 1962 году Белицкий, уже ведущий корреспондент Московского радио, слегка лысеющий мужчина нормального телосложения, одевался как английский джентльмен и блестяще говорил по-английски с американским акцентом. Его отец работал в Амторге, советском торговом агентстве, и Борис учился в Нью-Йорк Сити [60] К 1989 году Белицкий был заместителем заведующего отделом Московского радио, вещавшего на Великобританию и Северную Америку. Значительную часть времени он проводил в Англии и был хорошо известной фигурой на британском телевидении. В 1965 году он выступил с совершенно невероятным объяснением имевшего место в Британии в 1963 году «великого ограбления поезда». Украденные 7,8 миллиона долларов, сказал Белицкий в одной из передач из Москвы, взяли не обычные преступники, а британская секретная служба для финансирования своих тайных операций. .

В Женеву прибывали новые лица. В то время, когда Кайзвальтер и Бэгли встречались с Носенко, Брюс Соли из управления безопасности ЦРУ, тесно сотрудничав-ший с контрразведкой в охоте на «кротов», прилетел туда в надежде расспросить Носенко о проникновениях. Кайзвальтер, исходя из пословицы, что у семи нянек дитя без глазу, заявил, что сам задаст эти вопросы, и не допустил Соли на конспиративную квартиру.

Кайзвальтер и Бэгли ничего не знали о предупреждениях Анатолия Голицына в отношении «кротов» в ЦРУ и его конкретных заявлениях относительно «Саши». Оба сотрудника ЦРУ, однако, сказали, что помнят, как Соли передавал вопросы для Носенко.

«Соли дал мне целый список, о чем спрашивать, — вспоминал Кайзвальтер, — включая и несколько вопросов о «Саше». Я не раз встречался с ним в уличном кафе. Рассказывал ему о том, что Носенко говорил по интересующим его вопросам».

По словам Бэгли, Носенко сказал, что не располагает никакой информацией о «кроте» КГБ в ЦРУ по имени «Саша». Они задавали ему также вопрос о Владиславе Михайловиче Ковшуке, сотруднике Второго главного управления КГБ, работавшем в Вашингтоне под именем Владимира Михайловича Комарова. Голицын заявил, что Ковшук — сотрудник столь высокого ранга, что мог приехать в Соединенные Штаты только для встречи с высокопоставленным агентом проникновения.

Мог ли Носенко пролить какой-то свет на миссию Ковшука? Носенко ответил, что мог и что Ковшука направили в Вашингтон для контактов с источником КГБ по кличке «Андрей». Но, по его описаниям, «Андрей» был источником низкого ранга, сержантом, работавшим в американском посольстве в Москве, который теперь вернулся в Соединенные Штаты и проживает где-то в районе Вашингтона.

Даже когда Носенко сообщил правду о «Вайрлесе», на другой конспиративной квартире в Женеве Голдберг тайно встречался с Белицким, пребывая в блаженном неведении о происходившем. В процессе опроса, проводившегося в Женеве и занявшего в общей сложности восемнадцать часов в течение нескольких дней, Белицкий передал Голдбергу, как он утверждал, секретную информацию.

В итоге Г олдбергу сообщили, что его агент провален. Даже после разоблачения Носенко ЦРУ продолжало работать с Белицким отчасти потому, что считало это полезным в период кубинского ракетного кризиса, имевшего место в октябре того года, чтобы проследить, какого рода искаженную информацию он передавал.

Но после того как его завербовали, «Вайрлес» в течение двух или трех лет поставлял хорошую информацию. По словам Голдберга, Белицкий не докладывал (КГБ) о том, что он завербован ЦРУ, до 1961 или 1962 года. По его словам, Голдберг узнал об этом из сообщения Носенко о разговоре с Белицким, который заявил ему, что был завербован ЦРУ в Англии в 1961 году, то есть спустя три года после его несомненной вербовки Голдбергом в Брюсселе.

Во время встреч Носенко раскрыл информацию, вызвавшую еще большее беспокойство: дело красавца-армянина. КГБ, сообщил он, выследил кого-то из американского посольства и наблюдал, как тот проверял тайник в подъезде жилого дома. «Советы называли его красавцем-армянином, — сказал Кайзвальтер, — но они знали его имя, да и Носенко назвал его — Абидян».