Дэвид Уайз - Охота на «кротов»

Многим должностным лицам контрразведки и безопасности в значительной мере присуще предположение, что все чужое вполне может оказаться предательским, а в лучшем случае — антиамериканским. Поэтому, когда управление безопасности ЦРУ, контрразведка и разведывательный отдел ФБР начали копать биографию Карлоу, они обнаружили достаточно настораживающего материала, способного усилить их прирожденную ксенофобию.

Начать хотя бы с того, что при рождении и до шестнадцати лет он носил фамилию не Карлоу, а Клибан-ский. И она не только начиналась с буквы «К», но и была славянского происхождения. Не требуется большого воображения, чтобы представить, как те же самые детективы, которых охватывает подозрение, когда герой войны отправляется в Филадельфию с протезной ногой в коробке, отреагировали, обнаружив русскую по звучанию фамилию его семьи. В конце концов, ведь это была эпоха Эдгара Гувера.

И действительно, когда спустя более года после того, как ЦРУ начали секретное расследование, в итоге Карлоу столкнулся с ФБР и был допрошен, агенты бюро неоднократно задавали ему вопросы о биографии и национальности его отца и о несовпадении записей о месте рождения отца в различных документах, которые Карлоу заполнял.

Сергей Клибанский (отец Карлоу) родился 18 апреля 1878 года во Франкфурте, в Германии. Он был певцом и учителем пения и к тридцати годам стал самым молодым директором крупной Берлинской консерватории. Мать Карлоу, Ферида Вайнерт, происходила из влиятельной семьи, которая владела ткацкой фабрикой в Силезии. В 1910 году Сергей и Ферида прибыли в Нью-Йорк, куда отца Карлоу пригласили в качестве преподавателя пения.

«Они были приняты очень солидным социальным кругом, — сказал Карлоу, — патронами оперы, людьми, проживавшими на Холме Джорджа Вашингтона. Затем разразилась война». Клибанские остались в Соединенных Штатах.

Они стали натурализованными американскими гражданами в 1921 году, в год рождения своего сына Сержа Питера. Его отец, хотя и был немцем, иногда заявлял, что родился в России. «В первую мировую войну лучше было быть русским, чем немцем», — говорил Карлоу. Он предполагал, что его отец, вращавшийся в музыкальном мире, возможно, тоже думал, что для его карьеры лучше быть русским. Каковы бы ни были причины, Сергей Клибанский не мог предугадать, что незначительные изменения, внесенные в его прошлую биографию, спустя почти полвека поставят его сына в очень затруднительное положение [78] При рождении Карлоу 5 марта 1921 года в свидетельстве о рождении местом рождения его отца была записана Россия. Но уже в следующем месяце, апреле, при заполнении документов натурализации его отец правильно указал страну своего рождения — Германию. ФБР побеспокоилось о том, чтобы подтвердить это, обнаружив свидетельство о рождении Сергея Клибанского во Франкфурте-на-Майне. .

В своей деятельности Сергей процветал. «Он давал уроки звездам «Метрополитен-опера», Джеральдине Феррар и другим», — рассказывал Карлоу. И в бурные двадцатые годы семья Клибанских вела роскошную жизнь, путешествуя первым классом на океанских лайнерах через Атлантику и проводя время то в Берлине, то в своей квартире в районе Уэст-Сайд в Манхэттене. «Мои родители раз в год или в два года ездили в Германию. К четырнадцати годам я четырнадцать раз пересек океан. В Берлине я год учился в школе, в первом классе»

Но в годы Великой депрессии все рухнуло. «Все средства отца были вложены в ценные бумаги под 10 % прибыли», — сообщил Карлоу. Рано утром 17 сентября 1931 года, когда вся семья еще спала, отец вышел на кухню и открыл кран газовой печи. Спустя несколько мгновений в возрасте 53 лет он умер.

В 1937 году Питер окончил школу, и в том же году семья в законном порядке изменила свою фамилию на Карлоу. Он получил право на стипендию Суартмора и с началом войны пошел служить в ВМС и УСС. В 1947 году, когда недавно созданное ЦРУ обратило внимание на доводы Карлоу в пользу создания более совершенного шпионского технического оборудования, он был принят на работу в это ведомство. Он возглавил службу специального оборудования и занимался «жучками» и другими устройствами шпионажа, пока в 1950 году Ричард Хелмс не отправил его в Германию для создания лаборатории в пригороде Франкфурта.

В 1952 году, работая в Германии, Карлоу женился на Элизабет («Либби») Рауш, которая поступила в ЦРУ вскоре после окончания колледжа и была направлена на работу в Хёхст в техническое подразделение Карлоу. Позднее она работала в контрразведке, в советском отделе во Франкфурте и Мюнхене, но ушла из ЦРУ незадолго до рождения первого ребенка в 1953 году. Какое-то время мать Карлоу также работала в ЦРУ, в управлении подготовки кадров, а впоследствии в качестве внештатного преподавателя немецкого и итальянского языков.

В 1956 году Карлоу вернулся в Центр и продолжил свою работу в отделе стран Восточной Европы, а также в качестве заместителя начальника отдела экономических мероприятий. В 1959 году он организовал совет технических потребностей, подразделение ЦРУ, которое наряду с другими программами пыталось скопировать «жучок», обнаруженный в гербе, и стал его секретарем.

Летом 1961 года Хелмс направил его в центр операций государственного департамента. А спустя шесть месяцев бежал Голицын, и Карлоу, который добился руководящих постов в ЦРУ, внезапно был заподозрен в том, что является советским шпионом и предателем своей страны, о чем сам он и не догадывался. В обстановке того времени, видимо, не имело никакого значения, что он, по крайней мере, чуть не погиб, защищая ее.

Летом 1962 года Карлоу встретился с Хелмсом и просил отозвать его из госдепартамента. «Я попросил освободить меня от этой работы, потому что там мне ничего не светило. Я хотел занять должность начальника отдела технических служб. Хелмс не отказал мне, но и не предложил работу». Он, казалось, предоставил Карлоу полную свободу действий. «А пока, — сказал Хелмс, — приведите в порядок кое-какие дела для меня. Возвращайтесь в отдел экономических мероприятий». Заместитель директора ЦРУ по планированию не дал никаких точных указаний, но Карлоу понял, что Хелмс негласно предлагает свернуть некоторые операции этого подразделения, если не весь отдел. Это была деликатная задача, поскольку несколькими годами ранее Карлоу работал в этом отделе. Теперь ему предстояло вернуться туда, чтобы поработать топором для Хелмса. Ему отводилась роль, которая не способствовала росту его популярности среди бывших коллег в отделе.

Когда Карлоу появился в своем бывшем подразделении, он столкнулся с комической операцией ЦРУ, которая могла бы сойти прямо со страниц одного из романов Ивлина Во. Объектом являлось государство Западной Африки — Гвинея. «Одному бизнесмену из Бруклина дали деньги, чтобы он купил грузовое судно и импортировал товары из Гвинеи с целью продемонстрировать гвинейцам прелести свободного рынка, — вспоминал Карлоу. — Ему удалось закупить судовой груз гвинейских бананов — зеленых с черными точками. Он пытался продать их компании детского питания «Джербер». Но кто-то в компании решил, что это не то, что им хотелось бы. В конце концов он продал эти бананы Польше с убытком, который возместило ЦРУ».