Дэвид Уайз - Охота на «кротов»

Орловым об этом, однако, ничего не сказали. Игорю пообещали новую работу в Соединенных Штатах, и в январе 1961 года семья отплыла в Нью-Йорк на судне «Америка». Накануне вступления в должность президента Кеннеди в снежную бурю они направились в северный район Вирджинии. Орлов набрал номер, который ему дали для связи с ЦРУ, но обнаружил, что телефон отключен.

«В конце концов ему удалось дозвониться, но ему ответили, что работы для него нет, — сказала Элеонора. — А жить надо было. Летом 1961 года он устроился водителем грузовика в издательстве «Вашингтон пост». У нас не было документов о гражданстве. Мы имели «зеленую карточку», но не паспорта».

Он отказался от курса Берлитца, предложенного ЦРУ, однако мы получили небольшую сумму, примерно 2700 долларов. Это были деньги ЦРУ. Я готова была уехать на поиски лучшей доли. Мы поспорили. Я сказала: «Что тебе делать в этой стране? А мне чего ждать? Мне стать женой водителя грузовика?» Элеонора Орлова взяла 1800 долларов из денег ЦРУ. «Я купила три билета на теплоход «Бремен», отправлявшийся в Германию. Взяла с собой детей, книги, перину. Приехала к матери, но она выгнала меня в первый же день: «Говорила тебе, не выходи замуж за этого иностранца. Теперь я знаю, что он шпион. Здесь мне о нем все рассказали»».

«Девять месяцев я прожила в Мюнхене, сняла квартиру, Игорь высылал мне 100 долларов ежемесячно. Для этого он продал свой телевизор, пишущую машинку. Он зарабатывал всего 60 долларов в неделю. Я не могла устроиться на работу, у меня не было документов. Кто такая Элеонора Орлова? Где училась? Чем занималась в течение последних пяти лет?»

В 1962 году Элеонора Орлова вместе с детьми вернулась в Вашингтон к мужу. К 1964 году семья Орловых накопила достаточно денег, чтобы открыть в Александрии магазин картинных рам на Саут-Пит-стрит. А в нескольких милях отсюда, в штаб-квартире ЦРУ, охотники на «кротов» сужали круг своего расследования.

В октябре 1964 года «Скотти» Майлер пришел в группу специальных расследований, и дело Орлова фактически первым легло на его стол. «По словам Голицына, Саша в основном работал в Берлине, но и в Западной Германии тоже, — рассказывал он. — Таким образом, мы начали просматривать картотеки, выявляя, кто, где и каким образом был причастен к этому делу. Складывали вместе обрывки информации. Понадобилось три года, чтобы в 1964 году выйти на Орлова как на возможную кандидатуру. Уменьшительное имя Александра Орлова было Саша. Он работал в Германии. Были и другие люди по имени Саша. Начали выяснять, сколько людей мы знаем по имени Саша. Это первый пласт расследования. Во-вторых, имеет ли кто-либо из них настоящую фамилию, начинающуюся на букву «К»? Или оперативную кличку?»

Фамилия Орлова не начиналась с буквы «К», и можно себе представить волнение, охватившее охотников на «кротов» со второго этажа, когда они, открыв его дело, обнаружили, что до того, как стать Орловым, он был сначала Александром Копацким, затем Францем Койшвицем, и что звали его Сашей.

Но мог ли КГБ использовать подлинное имя человека в качестве его псевдонима? «Маловероятно, но возможно», — ответил Майлер.

Изучив дело Орлова и агентуру, которой он руководил в Германии, по словам Майлера, контрразведка пришла к «абсолютному» убеждению, что обнаружила против него серьезные улики. В ходе интервью некоторые другие бывшие сотрудники ЦРУ также заявили, что, по их мнению, Орлов был двойным агентом КГБ. «Он (Орлов) соответствовал наводкам, а его операции не давали хороших результатов», — сообщил Пит Бэгли.

Брюсу Соли, сотруднику управления безопасности ЦРУ, было доверено «раскрутить» дело Орлова. Соли был ведущим сотрудником управления и с самого начала занимался работой по раскрытию «кротов». Длинный, худой, в очках, Соли говорил медленно, с расстановками. Он вырос на ферме в сельской местности штата Висконсин, во время второй мировой войны штурманом ВВС воевал в Европе, в послевоенный период получил юридическое образование ив 1951 году пришел на службу в ЦРУ, где все время работал в управлении безопасности.

В дополнение к основным характеристикам Саши — фамилия, начинающаяся с буквы «К», работа в Германии, славянское происхождение — Голицын представил еще один фрагмент информации. Саша, сказал он, сообщал КГБ данные о военных удостоверениях личности, которыми снабжаются агенты ЦРУ при засылке в Советский Союз. Соли внимательно изучил дела, но не смог найти в них ни одной операции, которая соответствовала бы описанию Голицына.

Но Соли сделал интересное открытие: более десяти лет назад ЦРУ действительно планировало засылку агента с воинским удостоверением личности и подбирало документы. Именно Орлов добыл их, объяснив, что получил их от советского источника. Из воспоминаний сотрудника ЦРУ: «Орлов передал три документа, но их было недостаточно, требовалось четыре. Поэтому ЦРУ отказалось от этой затеи».

Соли пошел к Голицыну. «Что-то здесь не так», — сказал он. Голицын на какой-то миг задумался. Возможно, решил он, все было наоборот, не Саша передавал в КГБ информацию о воинских удостоверениях личности, а КГБ снабжал его документами для их передачи в ЦРУ. Теперь для Соли дело прояснилось. Первоначально Голицын представил его в обратном смысле, но даже в таком виде наводка перебежчика позволила Соли «засечь» Орлова. Он пришел к заключению, что три документа, переданных Орловым, являлись ловушкой, расставленной КГБ; в каких-то незначительных деталях они отличались от действующих, так что любой агент, который попытался бы воспользоваться ими в Советском Союзе, был бы немедленно обнаружен.

Все это дело с документами не являлось достаточно веским основанием для судебного разбирательства, но его было достаточно, чтобы дать возможность ЦРУ ходатайствовать о проведении уголовного расследования. К середине 1964 года ЦРУ передало дело Орлова ФБР.

«Это случилось во второй половине дня, — рассказывала Элеонора Орлова о том, как сотрудники ФБР пришли в первый раз. — Однажды, в начале марта 1965 года, в дверь позвонили, вошли шесть человек и сказали: «Мы хотим произвести обыск в вашем доме. Шпионаж». Уже после окончания уроков в школе, около пяти часов вечера, Саша спросил: «Можно моей жене с детьми пойти в кино?» Агенты ФБР согласились. Он принес мне пальто, и мы ушли.

Когда я вернулась, они все еще были в квартире. Все ящики на полу, каждый клочок бумаги фотографировался, даже из моей сумочки. Мне пришлось ее оставить дома. Они пробыли у нас почти до полуночи. Сказали, что утром, после возвращения с работы, Саше следует явиться в ФБР, в старое здание почтового ведомства в Вашингтоне [187].

Никакого ордера на обыск. В то время мы даже не знали таких слов — «ордер на обыск». На следующий день агент ФБР по имени Берт Тэрнер и с ним какой-то мужчина пришли в галерею, на верхнем этаже которой мы жили, и стали расспрашивать о Берлине, о Германии. Они спросили меня, почему я так часто пишу в Швейцарию?