Надежда Мандельштам - Об Ахматовой

Я очень хотела бы зайти к вам и попить с вами чаю. Было бы так хорошо. Я даже способна переехать, чтобы жить с вами в одном городе.

1 М.И. Левченко и В.Е. Штемпель.

3

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

Наташенька, вы опять молчите, а [я] не хочу, не хочу вас терять. Попробуем встретиться нынче летом в Москве? Я буду там август и июль. Вернее, на даче в Верее. Но несколько дней проведу в Москве в июле и в августе. Если бы вы приехали или хоть позвонили по телефону (К 1-11-29), а? Я живу тихо и не защищаю диссертации, хотя она написана1. Боюсь. Лучше не надо.

Здесь есть милая женщина ваша воронежская – Левина, ученица Козо-Полянского. Я ей ничего не говорила, что у меня есть в Воронеже дружок. Но когда смотрю на нее, всегда вспоминаю про вас.

У меня сейчас маленькая комната с видом на Волгу. Я валяюсь в кровати и готовлю лекции.

Никого не вижу и ни с кем не разговариваю. Всего смущаюсь. Стала почти тихая. Совсем тихой, конечно, не способна стать. Наташа, как писать полдень?

Если день – то вместе2? Дурашка-Наташка – не пишет.

Как мама, брат?

Как Павел Леонидович?

1 В самом начале 1950-х гг. в Ульяновске Н.Я. написала свою первую диссертацию на соискание ученой степени кандидата филологических наук, которую предполагала защитить в МГУ. Тема диссертации: «Функции винительного падежа в англосаксонских поэтических памятниках». 2 Н.Я. намекает на шуточное стихотворение О.М., адресованное Н.Е. Штемпель (1936):

Наташа, как писать «балда»? —

Когда идут на бал, – то: «да»! —

А «в полдень?» – Если день —

то вместе,

А если ночь – то не скажу,

по чести…

4

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

9/10

Дорогая моя Наташенька!

Вы опять не писали целое лето, а на свое письмо я не получила ответа. Что у вас? Опять мы не увиделись. Если у вас сейчас отпуск, не приедете ли ко мне?

Я послала свою работу (языкознание) в Москву – но на успех не надеюсь. Кандидатом, конечно, хорошо было бы быть – масса денег.

У меня перемен нет. Сижу в Ульяновске, работаю, скучать некогда. Зимой в Москву не собираюсь. Здесь у меня только сослуживцы, даже приятелей нет. Очень одна. Так, может, и лучше.

Напишите мне, Наташа. Если я буду кандидатом, я перееду в Воронеж. Но я не буду.

Надя

Ульяновск. Пролетарская пл.,№ 21, комн. 75.

5

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

25

III

Наташенька милая!

Летом я вашего письма не получила – может, оно просто завалялось – я ведь была в больнице, а потом на даче. Жаль. Я очень беспокоилась, что вы не пишете.

Про Сергея Борисовича я долго не хотела вам писать1. Его гибель почти совпала со смертью вашего друга2. Он был убит в бою. Я видела его вдову. Впрочем, мне и без нее тогда же сообщили.

С ним было очень тяжело. Сначала он был очень тяжело ранен. Разнеслась весть, что он погиб. Но он выжил. И мне казалось, что он уже спасен. Но вторично он попал на фронт и погиб почти сразу, чуть ли не в первом бою. Тяжко думать о нем и сейчас.

Наташенька, я была бы очень рада жить поближе к вам. Хоть мы и не виделись больше десяти лет, но у меня не теряется чувство, что вы близкий и родной человек. Но как это сделать? Я, может, буду переезжать в этом году. В газете ни Унив [ерситет] Воронежа, ни Пединст[итут] не печатают, кто им нужен. Но специальность моя (филолог, англ[ийский] яз[ык], все курсы инфака по теоретическим] дисц[иплинам] читала, 8 лет стаж, сданы кандидатские, диссертация написана, уже 6 месяцев лежит без движения в МГУ) очень редкая. Зайдите в инст [итут] и спросите, нужна ли такая дамочка. Лучше мне переехать поближе к вам, чем, скажем, в Курск или Мичуринск.

Но надо это делать скорее. Если я решу переезжать, то это должно оформиться до 15 июня, когда мы подписываем нагрузки. Не откладывайте письма на год. Если бы вы тогда вовремя ответили, я уверена, что я бы устроилась в Воронеже и мы бы были рядом. Напишите мне подробнее о себе, о маме, о брате. Всем привет.

1 О смерти С.Б. Рудакова Н.Я. впервые узнала из письма Э.Г. Герштейн от 6 мая 1944 г.: «За это время случилась еще одна печальная для меня смерть. Сергей Борисович убит в бою 15 января 1944 года. Я не хотела Вам об этом сообщать, предполагая скоро увидеть лично. С трудом представляю себе существование Лины Самойловны, для которой весь смысл жизни был – в муже. Она живет пока в Свердловске у своего двоюродного брата и служит в Ленинградской обсерватории. Когда этот институт (не знаю точно названия) вернется в Ленинград, она захватит мать и вернется с нею домой» (АМ. Короб 3. Папка 102.Ед.хр. 8).

2 Имеется в виду Ф.С. Марфин (Феденька, как его с нежностью называла сама Н.Е. Штемпель). См. о нем в поэме П.Л. Загоровского, посвященной Н.Е. Штемпель: «И, наконец, встает в воспоминании / Печальный образ Феденьки. Так много / Картин из прошлого встает пред Вами – / Цветы из Ботанического сада…» (собрание П.М. Нерлера).

6

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

Наташенька! Вот Ярославна (Случевского):

Ты не гонись за рифмой своенравной

И за поэзией – нелепости оне;

Я их сравню с княгиней Ярославной,

С зарею плачущей на каменной стене.

Ведь умер князь, и стен не существует,

Да и княгини нет уже давным-давно;

А всё как будто, бедная, тоскует,

И от нее не всё, не всё схоронено.

Но это вздор, обманное созданье.

Слова не плоть. Из рифм одежд не ткать.

Слова бессильны дать существованье,

Как нет в них также сил на то, чтоб убивать.

Нельзя, нельзя… Однако преисправно

Заря затеплилась; смотрю, стоит стена;

На ней, я вижу, ходит Ярославна

И плачет, бедная, без устали она.

Сгони ее! Довольно ей пророчить!

Уйми все песни, все! Вели им замолчать!

К чему оне? Чтобы людей морочить

И нас, то здесь – то там, тревожить и смущать…

Смерть песне, смерть! Пускай не существует!

Вздор рифмы, вздор стихи! Нелепости оне.

А Ярославна все-таки тоскует

В урочный час на городской стене.

Прочтите Случевского. Там есть несколько чудес. С Сурковым кончено1, и я уезжаю. Куда – не решила. Напишу.

Делала исследования желудка. Они хорошие, но врач заподозрил не очень хорошее.

Всё же поговорите в институте. Если бы они соблазнились, то объявили бы конкурс. Но им всё равно, кто у них работает, лишь бы с отчетом было в порядке.

Надя

Очень целую всех – Марию Ивановну больше всех. Наверное, еще приеду…

Конверт: «Авиапочта г. Воронеж, Копьевский переулок (б. 2-й Буденновский),№ 3,кв. 37. Штемпель Наталье Евгеньевне от Мандельштам, Таруса, Калужской обл., 1-я Садовая, № 2 (дом Голышевых)». Почтовые штемпели: «АВИА», «АВИО № 509 Москва 184», «Москва 23.2.60», «Воронеж 24.2.60», «Воронеж 25.2.60».