Оноре Бальзак - Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам

В столице что скажут люди — сила могущественная; бороться против нее очень трудно; рецепт этой борьбы мы приберегли для нашего краткого содержания ; ведь должна же содержаться в кратком содержании хоть одна мысль.

Если вы решитесь защищать ваш кошелек unguibus et rostro [97] Когтями и клювом (лат.). , изучите все премудрости французской учтивости, приобретите ту изысканность манер, ту обходительность речей, ту прелесть взглядов, которые сообщают отказу пленительный лоск. Выучитесь произносить елейные фразы, напичканные выражениями «большая честь», «я польщен» и проч. — всем тем, что заставляет именовать вас душкой.

Если в Париже вас называют душкой, вам бояться нечего. Душка — это тот самый, кого наши предки именовали перлом создания. Что такой человек ни сделай, все будет превосходно, справедливо и благородно.

Конечно, подняться на такую высоту, ничем не поступившись, нелегко; однако парижанам известны несколько человек, которые проедают свое состояние, не делясь ни с кем, и тем не менее слывут душками. Если встретитесь с ними в свете, изучайте их так же внимательно, как изучает художник свою модель.

Мы подходим к концу этой части нашего сочинения, и великая печаль снедает нам душу. Ведь нам предстоит сообщить, что существуют налоги неотвратимые, что есть на свете справедливые требования, отклонить которые способен только грубиян или гарпагон. Мы объявляем законными и одобряем следующие выплаты:

савояру, который метет бульвар перед вашими ногами, — одно су;

посыльному, который в дождливый день услужливо перебрасывает через уличный ручей спасительную доску, чтобы вы не замочили ног и не простудились, — одно су.

Скупец Шаплен, автор «Девственницы», однажды по дороге в Академию предпочел отказаться от подобной услуги — и умер [98] Жан Шаплен (1595–1674), автор героической поэмы «Девственница, или Освобожденная Франция» (1656), служившей предметом язвительных насмешек для Буало, предстает в исторических анекдотах своего времени как величайший скупец. .

Есть еще музыканты, которые стелют на землю носовой платок, ставят по его углам четыре свечки и дают концерт под открытым небом; если у вас есть время, послушайте и заплатите, только берегите карманные часы.

Или, например, вы едете с дамой в театр, и капельдинерша, такая отзывчивая и такая сообразительная, не только открывает вам нанятую ложу, но и приносит маленькую скамеечку; она хочет, чтобы ваша дама уселась поудобнее и чтобы ноги у нее были в тепле.

А бывает, что услужливый незнакомец открывает дверь вашего экипажа или провозглашает громовым голосом: «Где люди господина Такого-то?» Люди ! За одно это слово не жалко заплатить!

Если вы обедаете в ресторации, барды-оборванцы запоют под дверью: вспомните о Гомере!

Есть тысяча подобных мелких услуг, которые вам оказывают помимо вашей воли.

Невозможно ничего не дать кучерам и слугам в кофейне или ресторации, невозможно не купить календарь у почтальона, невозможно не подарить монету к Новому году мальчишкам-ныряльщикам, ничего не оставить на прощанье слугам загородного поместья, где вы побывали в гостях, и ничего не дать посыльным, которые принесли вам подарки, и проч., и проч.

Правда, нам известны достойнейшие особы, которые освобождают себя от этих разорительных обязательств (см. в параграфе 10), но это не мешает нам признать, что эти мелкие выплаты законны; приличия требуют раскошеливаться не ропща. В самом деле, попробуйте ничего не дать чужим слугам и проверьте, достанутся ли вам вино и мороженое, особенно на балу у министра; одним словом, разочтите, что, если мотовство предосудительно, скупость смешна.

Есть разряды общества, осужденные быть предметом насмешек: таковы врачи и нотариусы, прокуроры и судебные исполнители, нормандцы и гасконцы и проч. Люди эти никогда не обижаются на насмешки и не возражают против них; да и как возразишь с набитым ртом? Из всех перечисленных гасконцы считаются наименее богатыми, тем не менее они единственные, кто за последние сто лет принимал хоть какое-то участие в управлении Францией. Не будем даже вспоминать Эпернонов и Лозенов [99] Уроженец Гаскони герцог д’Эпернон (1554–1642) был фаворитом короля Франции Генриха III, при Генрихе IV впал в немилость, но после этого успел еще послужить его вдове Марии Медичи и Людовику XIII. Герцог де Лозен (1633–1723) был на очень хорошем счету у Людовика XIV и едва не женился на его кузине. дореволюционной эпохи, обратимся ко временам Конвента, Империи и восстановленного королевского правления; кого мы видим у кормила власти? одних лишь гасконцев: господ Лене, Равеза, Деказа, Виллеля, Мартиньяка [100] Перечислены политические деятели эпохи Реставрации, к 1825 году уже успевшие занять высокие посты: Луи-Жоашен Лене был в 1816–1818 годах министром внутренних дел, Огюст Равез в 1818–1823 годах председателем палаты депутатов; Эли Деказ в 1815–1818 годах министром полиции, а в 1818–1820 годах министром внутренних дел; Жан-Батист де Виллель с 1822 года возглавлял кабинет министров; Жан-Батист де Мартиньяк был с 1821 года депутатом, а с 1822 года — членом Государственного совета (кабинет министров он возглавил уже после выхода «Кодекса порядочных людей», в 1828 года). . Из всех королей, сотворенных Бонапартом, на троне усидел лишь один — Бернадот [101] Сподвижник Наполеона Шарль-Жан Бернадот был в 1810 году избран шведским наследным принцем, а в 1818 году занял шведский престол под именем короля Карла XIV. Остальные «короли, сотворенные Бонапартом» были по преимуществу членами его семьи: своего брата Жозефа император Наполеон сделал испанским королем, брата Луи — королем голландским, а брата Жерома — королем вестфальским; сын Наполеона и Марии-Луизы получил при рождении в 1810 году титул римского короля; никто из перечисленных не сохранил престола после падения Наполеона; потерял его и зять императора Иоахим Мюрат, с 1808 года король неаполитанский. . А все потому, что гасконец.

Все сказанное есть не что иное, как риторическая фигура, призванная доказать, что мы ни в малейшей степени не ставим под сомнение честность и порядочность господ нотариусов, стряпчих и судебных исполнителей. Мы прекрасно понимаем, что, раз уж никто не должен уйти от правосудия, несмышленое это правосудие нуждается в исполнителях, но поскольку в подлунном мире наши недостатки суть продолжение наших достоинств, то, приняв за аксиому, что среди всех общественных, юридических, министерских и политических изобретений должности нотариуса, стряпчего и судебного исполнителя являются изобретением самым законным и самым благодетельным, мы можем позволить себе исследовать те опасности, которые сопряжены с этими благодеяниями. Маниок кормит негров; но, если его корни не высушить как следует, они превращаются в отраву.