Виорель Ломов - 100 великих романов

Блума с утра до вечера носило по улицам Дублина и по берегу залива. Там же носило и Дедала. Эдакое броуновское движение двух мелких частиц. После описания завтрака Блума и его туалета начались «странствования» героя. С утра он уже был уверен, что сегодня Молли изменит ему (что она и сделала). Все бы ничего, вот только очередной любовник жены очень не нравился Леопольду. В приступе мазохизма (ему жутко хотелось, чтобы «Пенелопа» изменила ему, да так, чтобы подглядеть это) Блум отказался от запланированного свидания с некоей Мартой и какое-то время следовал за соперником, пока не потерял его из виду. В полпятого у Леопольда остановились часы, и он решил, что именно в этот момент любовник и осчастливил его жену. Побывав в кафе, редакциях газет, притоне, ресторане, на похоронах, в библиотеке, приюте для рожениц и, наконец, в притягательном для каждого настоящего мужчины заведении – борделе, Блум в состоянии пьяного бреда, наполненного эротическими фантазиями и галлюцинациями, познакомился со Стивеном, находящимся не в лучшей форме. Когда Дедал вдруг увидел призрак своей скончавшейся матери, он устроил пьяный дебош и, выскочив на улицу, подрался с солдатами. Блум подобрал избитого юношу, «узнав» в нем своего умершего 11 лет назад сына, и повел Стивена домой, с тайной целью «подсунуть» его Молли, как более интеллектуального кавалера. Зайдя по пути еще в одно питейное заведение, в 2 часа ночи парочка наконец-то добралась до дома, где эта предначертанная автором встреча «отца и сына» и завершилась – кухонными посиделками, пьяной болтовней и совместным отправлением малых потребностей в саду, после чего героев разнесло в разные стороны, как две щепки в ливневой канализации – похоже, на всю оставшуюся жизнь. Молли же, о которой так нежно заботился супруг, ничего из интеллекта Дедала не перепало, да и вряд ли он ей был нужен – его интеллект; даме бы побольше чувств, о которых она поспешила сообщить на последних 45 страницах романа, щедро отведенных автором ей напоследок. «Поток сознания» этой самочки, от которого несет мускусом, венчает гениальный роман. Вот и все.

Текст «Улисса» содержит много тайн и загадок, тех, которые сам Джойс и не думал загадывать, и тех, на которые, загадав, не потрудился дать ответ. Критики же видят в «Улиссе» развитие жанра романа-путешествия, другие – склеп, в котором похоронен жанр романа вообще, однако все единодушно сходятся на том, что это грандиозная пародия на тексты вообще от Библии до Гёте.

Ачто же привлекает читателя в этой книге, помимо ее грандиозности и заманчивых философско-сексуально-туалетных мотивов? Вообще-то говоря, всё. И монологи, и диалоги, и поток сознания, и едкие афоризмы, и описания привычных и непривычных предметов под разными углами зрения… Этот роман вместил в себя всю предшествующую (да и последующую) литературу со всеми ее стилями и техниками письма, огромное количество исторических, философских, литературных и культурных аспектов и выразил все, что искусство способно было сказать о человеке. Как отмечают критики, «Дублин предстает в романе символом всего мира, Блум – мужчины как такового, его жена воплощает в себе образ всех женщин, один летний день – всех времен на земле».

«Поток сознания» Джойса, разрушив плотину классики, проложил русла многих литературных школ и направлений XX столетия. После Джойса творить так, будто его не было, стало невозможно. Он открыл внутреннюю вселенную человека, о которой писал еще Гёте, и «материализовал» ее в слове. Почти ослепший Джойс как Эдип постиг истину.

На русский язык несколько отрывков из романа впервые перевел в 1925 г. В. Житомирский. В 1989 г. был опубликован «Улисс» в переводе В. Хинкиса и С. Хоружего.

Книга несколько раз была экранизирована. Лучшими фильмами считаются «Улисс» (1967) американского режиссера Д. Стрика, запрещенный до 2001 г. в Ирландии, и «Блум» (2003) ирландца Ш. Уолша, у которого процесс работы над картиной занял 10 лет (при написании сценария Уолш перечитал «Улисса» более 400 раз!). Хотел экранизировать «Улисса» и С. Эйзенштейн, для чего приезжал консультироваться к Джойсу в Париж.

Чешский писатель и журналист, служивший в трех армиях и проживавший в двух империях и двух республиках, автор около полутора тысяч произведений журналистского пошиба – очерков, юморесок, сатирических рассказов и фельетонов, бичевавших австрийскую военщину, бюрократизм и мещанскую мораль, Ярослав Гашек (1883–1923), в годы Первой мировой войны был призван в австро-венгерскую армию, но вскоре сдался в русский плен, после Октябрьской революции перешел на сторону советской власти и сотрудничал в красногвардейских газетах. По возвращении на родину писатель создал историко-сатирическую эпопею «Osudy dobreho vojaka Svejka za svetove valky» – «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» (1921–1923), ставшую вершиной его творчества и сатиры XX в. Этот первый в мировой литературе антивоенный роман стал самым популярным чешским романом в мире.

Создатель плутовского романа, испытав приключений не меньше, чем его герой, за два годадосвоейвнезапнойкончины стал писать фельетоны про бравого солдата Йозефа Швейка. Швейк впервые появился в 1911 г. в чешском журнале «Карикатуры» в юморесках Гашека «Поход Швейка против Италии», «Швейк закупает церковное вино» и др., а затем в сборнике «Бравый солдат Швейк идругие удивительные истории» (1912). Второе пришествие Швейка случилось в 1917 г. в Киеве, когда военнопленный Гашек за 11 дней на гауптвахте накатал повесть «Бравый солдат Швейк в плену» и опубликовал ее (на чешском языке) в типографии газеты «Чехослован». Начав возрождать Швейка в третий раз, писатель убедился, что его герой вырос из одежонки юморесок, и скроил из них роман. Автор намеревался провести Швейка через все этапы войны, показать его в австрийской армии, в плену и снова на родине, по возвращении из плена. Появлявшиеся в печати отдельные главы встречались читателями с восторгом. Издать роман отдельной книгой Гашеку не удалось, т. к. пресса трактовала Швейка как карикатуру на чешский народ, называла роман «аморальным», «вульгарным», вследствие чего издатели не захотели связываться с автором.

Гашек особо не унывал, создал собственное издательство и выпустил в 1922 г. четыре издания первого тома романа и три – второго. Завершить «Швейка» писатель не смог; успел написать и надиктовать в последние месяцы жизни своему секретарю К. Штепанеку три с половиной части из задуманных шести, а перед смертью произнести: «Швейк тяжко умирает». Швейка пытался реанимировать другой чешский писатель – К. Ванек, напечатав в 1928 г. продолжение – «Приключения бравого солдата Швейка в русском плену», явно уступавшее детищу Гашека; последующие издания «Швейка» выходили без этой части.