Владимир Илюшенко - Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие

Отец Александр сделал сознательный выбор, сознательно и активно участвовал в борьбе сил добра с силами зла. В его выборе тоже гармония — гармония воли, разума и чувства.

12. Дороже всего в наследии отца Александра — он сам, необычайная, неповторимая, интегральная личность. И не следует удивляться тому, что он вызывает споры, вражду и даже ненависть: как говорил о. Сергий Булгаков, «глаза ненависти зорки и внимательны». Новатор, выдающийся мыслитель, а тем более религиозный гений, всегда вызывают сопротивление. Люди не готовы к принятию их идей. Их примут потом, как нечто само собой разумеющееся и вполне очевидное. А кроме того, религиозный гений — явление духовное, божественное по своему происхождению, и он вызывает ожесточенное духовное сопротивление, сопротивление сил зла. Кстати, я помню, что, говоря о Серафиме Саровском, отец Александр всегда повторял: он был гоним. Для него это было очень значимым. Это как знак качества, как свидетельство верности заветам Христа. «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня».

Наследие отца Александра и он сам — наглядное пособие для нас: как жить верой, как следует жить, чтобы «всё вращалось вокруг единого стержня». Он жил, действовал, творил в условиях несвободы, а когда свобода пришла — был готов к ней. Он говорил: «Сейчас я чувствую себя подобным стреле, которую долго держали на натянутой тетиве». А еще он говорил: «Я слишком хорошо понимаю, что служу только орудием, что всё успешное — от Бога. Но, пожалуй, нет для человека большей радости, чем быть инструментом в Его руках, соучастником Его замыслов». Здесь — целомудренная скромность при ясном понимании своей миссии: быть инструментом в руках Господа.

Он сказал однажды: «Что бы меня порадовало, если бы я умер и оттуда следил за происходящим? Только одно: чтобы дело продолжалось».

Мы должны, мы обязаны не только сохранить наследие отца Александра, но и по мере сил осмыслить его, развить, передать нашим потомкам. Чтобы дело продолжалось.

Сумеем ли мы это сделать? По силам ли это нам? Это уже зависит от нас и от благодати Божией. Если мы заслужим ее.

В человеке непостижимым образом сочетаются хрупкость и величие. Его так легко убить. Его нельзя убить, если он велик духом.

Попытка убить отца Александра окончилась провалом. Звучит, кажется, парадоксально: ведь он был убит. Но целью было — вычеркнуть его из жизни, положить конец его влиянию, его воздействию на умы и сердца людей.

Ничего из этого не вышло. Напротив, его влияние, его воздействие резко возросло. Он сам говорил — не о себе, конечно, а об о. Сергии Булгакове: «Такова привилегия великих душ — уходя из этого мира, продолжать воздействовать на него, продолжать участвовать в становлении Царства Божьего на земле».

Мы часто говорим о человеке: он нес свой крест. Отец Александр тоже нес свой крест, и этот крест был необычайно тяжел. Но он нес не только крест — он нес Христа, Бога Живого. И вот за это он и был убит.

Сегодня в Библиотеке иностранной литературы открылась VI международная конференция памяти отца Александра. Там выступил митрополит Ювеналий и, среди прочего, он сказал, что Комиссия по канонизации при Синоде, которой он руководит, готовит материалы для канонизации царской семьи — Николая II, его жены и детей (решение еще не принято). Митрополит просил присутствующих высказать свою позицию по этому вопросу, но с благоговением, с ответственностью перед историей и Церковью.

Вот я и хочу высказать такую позицию, но не свою, а отца Александра Меня. Когда‑то у меня был разговор с ним об этом. После канонизации Николая II Русской Зарубежной Церковью (в качестве священномученика) я спросил его, как он к этому относится. Он сказал мне, что очень уважает Николая, ценит многие его личные качества и что Николай — безусловно мученик. Но священномученики — это мученики за веру. Если канонизировать мучеников вообще, сказал отец Александр, то в этом случае надо канонизировать миллионы людей, которые стали жертвами после Октябрьского переворота. Таким образом, заключил он, эта канонизация проведена в чисто политических целях. Таково было его мнение.

Вот отец Александр именно мученик за веру и потому священномученик. А такие люди так просто не уходят с земли — они остаются. Они остаются с нами, причем остаются не метафорически — в делах, в детях, в нашей памяти, в «заветной лире», — а реально: они реально участвуют в жизни тех, кто пока еще находится здесь, по эту сторону бытия.

И потому этот день, 9 сентября, для нас не только день скорби, но и день радости. Мы помним, кем был отец Александр, кем он остается, мы знаем, что это дар Божий всем нам.

Сегодня мы в седьмой раз отмечаем день рождения отца Александра без него. Без него, но в его присутствии — незримом, но явственном. Одно из последних его выступлений кончалось словами: «У Бога все живы. У Бога все живы…»

И это не метафора. Мы знаем евангельские слова: «Бог есть Бог живых, а не мертвых». Мы знаем обетование о воскресении всех людей перед Страшным Судом. Но мы знаем и другое: святым, подвижникам, мученикам и после физической смерти дано таинственное право оказывать воздействие на жизнь ныне живущих, воздействие сильное и реальное.

Отец Александр — яркий пример такого воздействия. Мы, его духовные дети, ощущаем его присутствие в нашей жизни постоянно и непосредственно. Но и те, кто не знал его и поз–лакомился с ним только по книгам, магнитофонным записям, знает его просто по голосу и даже по рассказам о нем, — испытывают его влияние, быть может, и не подозревая об этом.

Всё это трудно измерить, но есть объективный показатель: из года в год возрастает интерес к отцу Александру — не только к его наследию, но и к нему самому. В чем все‑таки секрет его воздействия? Очевидно, в том, что он был истинным христианином. Если угодно — совершенным христианином. Сам он говорил, что христианство — это не новая религия, а кризис всех религий, суд над ними. Он говорил, что Христос принес на землю не систему взглядов, не учение, а совершенно новое — Он принес Самого Себя, Благую Весть.

Но кто способен воспринять Благую Весть во всей ее полноте? Очевидно, тот, кто открыл себя Христу, кто принял Его слова всерьез, а потому принял Его в себя. Такой человек становится иным, и это ощущают все, кто с ним общается. Человек, который посвятил всего себя служению Богу и людям, который живет по Евангелию, который умножил свои таланты, и без того огромные, во сто крат, у которого слово и дело одно и то же, — такой человек наполняется светом и духом, он становится отображением Христа. Люди узнают Христа через него.