Владимир Илюшенко - Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие

Именно это и явил отец Александр, потому что он был сгустком, генератором духовной энергии, энергии любви, которая изливалась из него сама собой. Она воздействовала на всех при его жизни, она воздействует и сейчас. И это будет продолжаться потом, в будущем.

Отец Александр явил нам, что слова «Царство Божие внутри вас» и «некоторые не умрут, пока не увидят Царство Божие в силе» — правда. Царство Божие не обязательно за гробом — оно начинается здесь, на земле. Вот это явил нам отец Александр.

В общем‑то мы знали, что имеем дело не просто с замечательным священником, но с кем‑то гораздо большим. Мы знали, что рядом с нами был святой.

Надо сказать, что такие люди, как отец Александр, — а их всегда немного — поражают своей полнотой и гармоничностью. И одной из граней этой полноты и признаком духовного здоровья было потрясающее чувство юмора, всегда ему присущее. Это знали все, кто с ним соприкасался. Это есть и в его книгах. Те, кто этого не знает, может быть, узнает об этом, хотя бы отчасти, на сегодняшнем вечере.

Если слегка перефразировать Хемингуэя, то можно сказать, что отец Александр — это праздник, который всегда с тобой. И его дни рождения всегда были светлым и радостным праздником. Мы собирались у него дома в Семхозе, там были капустники, стихи, песни, и он, как обычно, был душой общества, заряжал всех своей энергией.

Я поздравляю всех вас с этим праздником. Бог говорит с нами не только через Свое откровение. Он говорит и через Своих вестников — пророков, святых. Все‑таки мы люди, отмеченные свыше, потому что к нам, в наше время, в нашу страну явился вестник Царства Божия отец Александр Мень.

Семь лет назад был убит отец Александр Мень. Семь — это библейское сакральное число, число свершения. И это достаточно долгий срок для того, чтобы подвести некоторые промежуточные итоги, для того, чтобы понять, кем был отец Александр и кем он является сейчас. Он был мучеником, подвижником, апостолом XX века. Он был духовным просветителем России. Однако не только России, потому что он был духовным лидером вселенского масштаба, причем таким лидером, который ведет людей и после смерти. Думаю, вряд ли кто‑то возьмется подсчитать, но скорей всего после своей кончины отец Александр привел ко Христу еще больше людей, чем при своей жизни. Это привилегия мучеников и святых — уходя, оставаться и защищать нас.

Меня глубоко тронули слова архиепископа Можайского Григория, которые он произнес вчера в Сергиевом Посаде на открытии выставки «Жизнь Александра Меня». Он сказал, что отец Александр связал прошлое и настоящее христианства, и не только настоящее, но и будущее, и был провозвестником нового времени. Это действительно так. Но он даже больше сказал. Он рассказал, что к нему подошла женщина и спросила: «Когда же вы будете канонизировать отца Александра? Неужели будете опять 70 лет ждать?» И он сказал: главное условие канонизации — народное почитание.

А я могу сказать, что оно есть. Оно давно уже есть. На могилу отца Александра приезжают люди со всех концов нашей страны и всего мира, чтобы поклониться ему.

Отец Александр говорил, что христианство только начинается. Оно рассчитано на тысячелетия, на всю грядущую историю человечества, а пока мы еще «неандертальцы духа». Но он видел то христианство, каким оно предстанет в будущем, — христианство радостное, сверкающее, открытое навстречу человеку. Он работал для него, отдал за него жизнь. Я думаю, что не только его жизнь, но и его смерть была провиденциальной. В ней глубокий смысл, это явление мистического порядка. Вообще всё, что происходило с отцом Александром, таинственно — и его жизнь, и его смерть.

Главное в его смерти — жертва. Каков смысл этой жертвы? Вчера в Новой Деревне, когда люди с НТВ брали у меня интервью и потом какие‑то малые его остатки дали по телевидению, я говорил о том, что отец Александр своей смертью отвратил огромную опасность от России. Ведь сначала поступили только некоторые смутные известия, а потом было вполне подтверждено, что именно в сентябре 90–го года готовился тот самый военно–фашистский переворот, который потом был достаточно неудачно проведен в августе 91–го. А вот если бы он состоялся в сентябре 90–го, он имел бы все шансы на успех.

Я говорю об этом с такой уверенностью, потому что если вы откроете книгу Александра Лебедя «За державу обидно…», вы найдете там весьма интересные факты. Лебедь пишет, что 8 сентября 90–го года воздушно–десантные войска получили приказ совершить бросок на Москву, и 9 сентября они это сделали. Под Москвой были сосредоточены все воздушно–десантные дивизии — с танками, артиллерией, полным боекомплектом и т. д. 10 сентября утром они должны были вступить в Москву, но их несколько попридержали.

А потом, 10 сентября вечером, почему‑то этот приказ отменили, ничего не объясняя. Переворот был отложен. Я думаю, что это у них сорвалось, и причина этого срыва — отец Александр (если рассматривать это событие в провиденциальном, мистическом плане).

Если бы переворот удался, мы безусловно вернулись бы в тоталитарное прошлое — с большой кровью, с широчайшими репрессиями. Гибель отца Александра предотвратила абсолютно реальный откат России назад, я в этом убежден. Полагаю, что он закрыл собой Россию в первый же день переворота. Я не утверждаю, что у его кончины только такой смысл, но что этот аспект чрезвычайно важен — я в этом уверен.

Хочу прочесть вам, что писал об отце Александре известный французский проповедник Жан Ванье: «Господь посылает Своих пророков, чтобы показать нам путь, чтобы направить наши жизни. Господь посылает Своих пророков, и его пророки возвращаются к нему.

Могу представить себе боль, которую пережили многие из вас, когда услышали, что отец Александр убит, и убит таким жестоким способом.

Но я думаю, что есть тайна в его жизни и есть тайна в его смерти. И теперь, когда он возвращается к Богу, происходит то, что каждый из нас, на своем малом пути, становится Александром Менем. Каждый — на своем собственном пути… "

Отец Александр говорил нам, что христианство — духовный поток, огонь, и, естественно, этот поток должен иметь берега. Эти берега — обряд, ритуал. Он необходим, но он должен знать свое место, он не должен заслонять главное в христианстве — дух. Это прежде всего дух любви, который объединяет всех. И если в Церкви буква становится над духом, то дух покидает ее.

Вот отец Александр жил духом. Он горел любовью. Он был генератором духовной энергии, и мы все от него подзаряжались. Он был человеком легким, стремительным, быстрым, и это проявлялось во всем буквально. Вот, например, поет хор новодеревенский «Отче наш», поет медленно, очень растянуто: