Владимир Илюшенко - Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие

Есть люди, которые возносят молитвы отцу Александру Меню, и эти молитвы не остаются безответными. Так, венесуэльский священник Карлос Торрес — безнадежный онкологический больной в последней стадии заболевания, от которого отступились все врачи, — взмолился отцу Александру как великому святому о заступничестве и получил полное выздоровление. И это не единичный случай. Сам отец Александр говорил, что святые имеют привилегию и после своей физической смерти участвовать в земных делах и помогать людям.

Книги отца Александра изданы во многих странах миллионными тиражами. Они востребованы, а значит, он так или иначе присутствует в жизни миллионов людей. Среди них — немало наших зеков. Они пишут в фонд имени Александра Меня, просят прислать его книги и получают их. Благодаря этим книгам они утверждаются в вере и становятся христианами. Чаще всего с ними переписывается Александр Зорин. В письмах из тюрем и колоний нередко говорится об отце Александре. Я просил Алика Зорина прочесть здесь некоторые из этих писем, иногда очень трогательных, но он, из присущей ему скромности, отказался и попросил меня сделать это. Я вам сейчас прочту несколько выдержек из этих писем.

Письмо от Евгения Д. 16 января 2003 г.

«Здравствуйте, дорогой и уважаемый, старший брате во Христе Александр Иванович!

Прочитал книгу отца Александра Меня «Первые апостолы», я просто в восторге от нее, от трудов отца Александра, вечный ему покой. Я иногда и у него молитв прошу к Богу, т. к. верю, что он на небесах».

Письмо от другого Евгения. 24 апреля 2002 г.

«Александр Иванович, большое вам спасибо за книгу отца А. Меня «Я верую…», очень сильно мне понравилось, а главное, многое и мне объяснило, сердечное вам спасибо».

Письмо от Алексея. 10 мая 2007 г.

«Я писал вам, что учусь дистанционно в университете православном и ежемесячно отправляю контрольные работы в Липецк. Какое богатство — подспорье все эти книги от вас и отца Александра!!! Особенно А. Мень. Сейчас я в «Вестниках Царства Божия»».

Еще одно письмо. 16 апреля 2002 г.

«Александр Иванович, у меня очень большое желание как можно познать больше православную веру, традиции, чтобы в этих условиях назидать заблуждающихся…

Очень сильно нравится, как пишет и проповедует А. Мень, Царство ему небесное, я очень уважаю его труды, его слово, его мысли, очень сильный богослов».

Письмо от Леонида, уже освободившегося из заключения. 5 февраля 2002 г. (К сожалению, Леонид скончался.)

«Дорогой мой брат и друг Александр, все работы Александра Меня остались в зоне, я надеюсь, что вы поможете мне… восстановить хотя бы частично его труды, ибо в них сосредоточена вся полнота истины. Александр Мень был не просто иерей, он был ученым философом, его работы далеки от фанатизма. В каждом его произведении звучит здравый рассудок, ум и истинная вера».

Вы видите, какая огромная потребность у людей приникнуть к живому слову отца Александра. Хочу лишь добавить, что мы ощущаем его присутствие в нашей жизни лишь потому и именно потому, что он постоянно жил, трудился, служил в присутствии Божием. Он мог бы сказать вслед за апостолом Павлом: «Моя жизнь — Христос». Отец Александр нес людям не себя, а Христа. Он — сеятель Христов, и всё зависит от того, на какую почву легли его слова. Если бы Александр Мень как служитель Господень в полной мере присутствовал в нашей жизни, это преобразило бы нас. Можем ли мы устоять в любви? Стали ли мы христианами в истинном смысле этого слова? Пока мы не можем этого утверждать: это не данность, а заданность. Мы еще не доросли до христианства.

А доросла ли до христианства, до Евангелия Русская Православная Церковь? Тоже нет: она слишком часто ориентируется на прошлое, изжитое прошлое, она во многом возвращается к старой, скомпрометированной, советской модели. Доросли до христианства только отдельные члены Церкви. Но, как говорил отец Александр, «мы еще неандертальцы духа и нравственности, потому что евангельская стрела направлена в вечность, потому что история христианства только начинается».

Так что не будем унывать. Отец Александр вслед за Христом указал нам путь. Он сам прошел по этому пути до конца и оказался у престола Господня. Он помнит о нас, заботится о нас, присутствует в нашей жизни. Наше дело — сохранять верность Истине и в большом и в малом, и тогда мы войдем в радость Господа нашего Иисуса Христа.

Если воспользоваться словами евангелиста Луки, «рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать» то, что я знаю об отце Александре. Может быть, и не совсем по порядку, но рассудилось описать.

Я знал отца Александра довольно близко. В течение многих лет был его прихожанином, общался с ним в храме и вне храма — в прицерковном домике, в малой группе, на лекциях, в электричке, на улице, на поминках и на крестинах. Бывал у него дома, а он не раз приезжал ко мне. Не только я, но вся моя семья — его духовные дети.

Я хотел бы назвать себя его другом, но не знаю, имею ли на это право. Я всегда чувствовал дистанцию, разделяющую нас: я жил в земном измерении, он — во многих измерениях сразу. Он всегда вызывал у меня одно чувство — преклонения, любви, восторга. Но его простота не позволяла делать из него кумира, ставить на пьедестал. Этому препятствовали и его юмор, самоирония. Да и я не склонен был обожествлять кого бы то ни было.

«Он человек был в полном смысле слова» и как человек становился вровень с нами. Я никогда не ощущал неловкости или дискомфорта в общении с ним. Напротив — только легкость и огромную радость, и еще то, что я назвал бы чувством полета. Его величие было скрытым. Его демократизм был истинным, неподдельным. Он усматривал в каждом из нас образ и подобие Божие, даже если этот образ был основательно замутнен.

Любая встреча с ним была праздником. Одно появление его освещало и дом, и лица, и сердца. Казалось, самый воздух становился иным и день окрашивался в цвет радости. Любая встреча была событием. Как я жалею теперь, что редко записывал за ним! Но включать дома магнитофон было не всегда удобно и уместно, тем более что разговоры были частными, неофициальными и фиксировать их на пленке в те времена было небезопасно. Да и магнитофон у меня появился довольно поздно. Поэтому записаны лишь некоторые домашние беседы, своеобразные лекции на евангельские и иные религиозные темы.

Во время наших встреч с отцом Александром я полностью был поглощен беседой с ним. Было не до записей. Надо было, конечно, записывать его слова и свои впечатления по свежим следам, но после встреч я долго не мог включиться в обычный житейский ритм, обдумывал услышанное и сказанное, жил этим, и в результате эти прекрасные мгновения уходили в вечность. Где‑то, в каком‑то ином измерении, они пребывают нетленными, а здесь сохраняются лишь в моей памяти. Часть того, что она удержала, я и предлагаю читателям.