Семен Паклин - Южный Урал, № 12

Я безгранично был рад этому дружескому отклику, он растрогал меня до слез. И еще сильнее полюбил я этого замечательного человека, такого огромного и такого простого и близкого. Наша переписка продолжалась с перерывами лет восемь, почти до самой его кончины. Адам Егорович Богданович, который часто получал от него письма, говорил, что Алексею Максимовичу хочется проехать по Волге и побывать в Ярославле. Но эта его мечта не осуществилась.

В 1934 году мне посчастливилось присутствовать на Первом Всесоюзном съезде советских писателей. Там встретил я многих знакомых писателей.

Но особенно интересовал всех Алексей Максимович Горький. Встретиться и поговорить с ним не было никакой возможности, потому что он все время был окружен разными делегациями, представителями фабрик, заводов, колхозов, учреждений. Так, представители одного из колхозов преподнесли ему снопы овса и пшеницы, а он держал их на руках, как двух младенцев и кланялся во все стороны под гром несмолкаемых аплодисментов.

И только с одним кончит разговаривать, как уже другие ждут своей очереди.

И так целые дни.

И отдохнуть ему можно было разве тогда, когда выступал с докладами: говорил он спокойно и не спеша, то и дело заглядывая в тетрадки.

— Я, — говорит, — не оратор, говорить речи не умею, я вот по тетрадке, — и, ссутулясь, то и дело заглядывает в нее.

Скажет какое-нибудь острое шуточное словечко, рассмешит всех — и весь Колонный зал ответит громом аплодисментов. И каждый, услышав его шутку, подумает про себя: «Какой он простой, искренний и не гордый человек».

И как-то сразу становится хорошо и легко у всех на душе. Будто вот этой шуточкой приблизил он всех к себе на самое близкое расстояние, поднял настроение, обострил внимание. Его очень утомляли продолжительные аплодисменты, и вот стоит, ждет, когда перестанут хлопать, а потом начинает махать тетрадкой или рукой и, как только перестанут, скажет:

— Товарищи, надо экономить время.

Однажды был такой случай. Вечером делегаты и гости выстроились в две шеренги от трибуны до выхода на площадь. Всем хотелось повидать, как Горький пойдет мимо. Президиум весь разошелся, а Горького все нет. Дежурный начал гасить свет, сказав, что Горького нет. Но люди не верили и ждали. Дежурный еще раз сказал, что Горького нет, и потушил свет. Люди заволновались, потребовали включить свет и, только убедившись, что Горького действительно нет, стали нехотя расходиться.

Каждый вечер после заседаний десятки автобусов направлялись в Горки, где жил тогда великий и родной писатель нашей земли.

Челябинск, 1954 г.

Газетная информация сообщала, что в Винницкой областной библиотеке имени Тимирязева обнаружен редкий рукописный экземпляр «Путешествия из Петербурга в Москву», переписанный, как установлено литературоведами, 150 лет назад.

Каким путем попал на Украину этот список с революционной книги Александра Радищева, изданной им в домашней типографии в Санкт-Петербурге в 1790 году? Чьей рукой он переписан? Кто читал его?

Информационная заметка не дает ответа на все эти естественно возникающие вопросы и не может их дать. Видимо, трудно сейчас и литературоведам установить принадлежность этого списка какому-то определенному лицу.

Значение факта, о котором сообщает газета, в сопоставлении с другими, значительно шире и глубже, чем кажется на первый взгляд. В самом деле, в Одесской научной библиотеке имени Горького также хранится рукописный экземпляр «Путешествия», датированный 1790 годом, годом выпуска этого сочинения самим А. Радищевым; другой экземпляр «Путешествия», имеющийся в библиотеке, представляет книгу, изданную в 1876 году в Лейпциге.

Собрание оставшихся сочинений покойного А. Н. Радищева в шести частях (1807—1811 гг.) можно найти в Харьковской центральной научной библиотеке. Редкие издания «Путешествия» и других произведений писателя-революционера хранятся на полках многих книжных хранилищ крупнейших культурных центров Украины.

Отдельные же экземпляры с первого издания этого бессмертного произведения, собственноручно отпечатанные Радищевым, потеряны. Так, об одной из таких радищевских книг известно, что в шестидесятые годы прошлого века она попала в руки киевского букиниста Г. Федорова. Букинисту «Путешествие» Радищева было продано потомками Т. Трошинского — министра юстиции при Александре I, которое хранилось в его библиотеке в киевском имении Кагарлыке.

Дальнейшая судьба этого экземпляра «Путешествия» неизвестна, но надо думать, что, попав на книжный рынок в годы, когда передовая общественная мысль была всецело поглощена разоблачением показной стороны царской реформы о раскрепощении крестьян, книга Радищева сыграла свое революционизирующее и пропагандистское значение.

Как списки с «Путешествия», так и изданные книги Радищева, сохранившиеся в библиотеках Украины, говорят о том, что произведения писателя-революционера, остро поднимавшего вопросы борьбы с крепостничеством и царским самодержавием в конце XVIII столетия, были одинаково близки не только русским, но и украинцам. Передовые представители украинского народа, как и лучшие сыны России, несмотря на царский запрет, переписывали радищевскую книгу и распространяли ее, воспитывали на ее революционно-освободительных идеях активных борцов с помещичьим произволом и самодержавной властью.

Большинство этих тайных распространителей, разделявших революционные взгляды Радищева, изложенные в его «Путешествии», остались неизвестными. Лишь имена немногих дошли до нас. К ним, прежде всего, следует отнести Василия Пассека, у которого при аресте в Кременчуге, в 1794 году, нашли два списка «Путешествия из Петербурга в Москву» и стихи, направленные против самодержавия и крепостничества.

На следствии, которое вела тайная экспедиция — екатерининская охранка, Пассек показал:

«Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» читал я у князя Потемкина печатное, и потому не полагал его в числе заповедных книг… Большая часть рукописей куплена мною за несколько рублей после смерти князя Потемкина на рынке в Яссах».

Л. Светлов, изучивший следственное дело В. Пассека, установил, что он, во время войны с Турцией, служил в штабе Потемкина — главнокомандующего русскими войсками. Потемкину, как известно, экземпляр книги Радищева был выслан Екатериной II Исследователю удалось установить, что с этой книги и были сделаны списки как самим Пассеком, так и по его поручению столоначальником Могилевской казенной палаты П. Симоновичем.