Олег Насобин - Бенвенуто

В том, что прилетала моя Смерть, я и не сомневался. Счет времени при этом я вовсе потерял. Наконец я услышал легкие шаги, которые вывели меня из оцепенения, — в мою комнату зашла жена. (Мы спали тогда в разных помещениях, потому что нашей младшей дочери шел первый год жизни.) Я не шелохнулся при виде нее. Ирина удивилась и встревожилась.

— Что с тобой?

— Смерть прилетала… Черная птица. В окно билась… Большая.

— Какая птица? Ты чего? Не проснулся еще, что ли? Сон плохой видел?

— Какой сон, Ирина?! Не веришь — вон глянь на окно: ворон так долбился в него, там точно должны остаться кратеры на стекле…

Она подошла к окну и недоверчиво рассмотрела стекло. Действительно, с внешней стороны были какие-то следы от клюва и немного какой-то дряни вроде соплей. Стекло не было идеально чистым, и следы от нападения большой птицы можно было разглядеть без труда.

Ирина задумалась.

— И правда…

— Что я, врать, что ли, буду? Зачем? Всё, мне конец…

— Почему тебе? Может, нам всем конец… Может, оно и к лучшему. А-а, слушай, это же опять эти, «конторские». Твоя «шери».

— Перестань… Какая «шери»?

— Забыл уже свою «шери»? Молодец. Короткая у тебя память. Кобелиная.

Ирина ехидно улыбнулась. Она не могла упустить такой случай ткнуть мне шпилькой под ребро.

— Это «контора» тебе птичку посылает. Вставай давай, не кисни. Соберись с духом!

— «Контора»?

Я начал соображать… А ведь правда. Точно. Технически, наверное, это не сложно и даже не очень дорого — брызнул какой-нибудь привлекательной для птицы дрянью на стекло и пустил дрессированного ворона. В результате суеверный клиент в штаны и наложил со страху. Дешево и сердито.

— Да, пожалуй. Но зачем?

— На психику давят… А вот зачем, поняла: чтобы мы в Лондон не ездили.

— Точно. Кто же после такого дела из нормальных людей не сдаст билеты на самолет? Когда мы летим?

— Сейчас! Вылезай, собирайся. Через час выезжаем!

Мы собрались, с аппетитом позавтракали и, посмеиваясь над моими суеверными страхами, уехали в аэропорт.

Выяснить и использовать в своих целях суеверия человека, его фобии и самые темные тайны личности — это дешевый и эффективный способ для профессиональных психологов спецслужб, чтобы сломить и подчинить волю «объекта».

Кстати, вот так мы впервые улетели в Лондон. В Великобританию, понятное дело, мы направились не только и не столько ради шопинга и культурных развлечений. К тому времени мы с Ириной уже осознали, что надежды на прорыв с картиной в США теперь стремились к нулю. В самом деле: зачем профессору Фриману рисковать своей репутацией и принимать на себя смелость открытия Челлини, если дело приняло скандальный оборот? Профессор сделает нас знаменитыми, а мы станем рассказывать, как он сдал нас в тайную полицию. Зачем ему это надо? Тем более придется поссориться с влиятельными итальянцами.

Ведь ситуация его глазами выглядит примерно так. Прошло уже девять месяцев, а американские спецслужбы всё молчат. Владелец картины, очевидно, находится «под колпаком», и у него неприятности. Что скажут коллеги, если вся эта история будет предана огласке: «Пришел человек с научными открытиями, а ты настучал на него да еще и отдал на растерзание опричникам?» Нет. Такой поворот дела вовсе не может понравиться профессору. Поэтому мы с Ириной понимали: в США нам путь теперь тоже закрыт.

К тому же было непонятно, как поведут себя заокеанские коллеги французских «чертей». Вот только не хватало нам еще и американских приключений.

И потому в конце концов мы обратили свои взоры на Великобританию. Я не стану раскрывать наши действия и рассказывать о событиях в Лондоне. Не стану, потому что там у нас почти все получилось. Работа успешно продолжается, и я не хочу мешать процессу.

Об остальных случаях давления на мозг, которые с нами происходили во Франции, наверное, здесь уже не стоит рассказывать.

Во-первых, это утомительно, а во-вторых, некоторые читатели могут счесть мой необычный рассказ за паранойю. Те люди, которые не попадали под колпак спецслужб и не становились сами объектами их «веселых розыгрышей», все равно с трудом в них поверят.

Хотя мне потом довелось повидаться с человеком, который пережил подобную переделку в России. Мы обменялись с ним личным опытом: оказывается, методы спецслужб в разных странах очень похожи.

Просто скажу: профессионально организованное психологическое давление крайне неприятно. Допрос и даже тюрьму на самом деле проще вынести, чем жестокую травлю, организованную садистами в погонах. Хотя, с другой стороны, свои «чудеса» «оборотни» могут творить где угодно, в любой среде, и в тюрьме, само собой, тоже. От них нет спасения: закон бездействует и почти всегда находится на их стороне.

Судьи и особые прокуроры во Франции разрешают им пытать и психологически мучить людей без ограничений, насколько я могу судить. Лишь бы не оставалось следов. Впрочем, и следы им тоже не помеха. «Оборотням» все сходит с рук.

В общем, так продолжалось вплоть до 18 февраля 2011 года. То есть вплоть до того момента, пока я не убедился: «бесы» получили все, что им было нужно (причем я с трудом скормил им эту инфу), но по-прежнему не отстают от нас.

Слежка и прослушка продолжались, равно как и «особые мероприятия» в отношении нас. Очевидно, прокуроры и надзорные органы опять продлили оборотням разрешение для наблюдения и забавных игр, в которых нам с Ириной отводилась роль мяча.

И все-таки что же им надо было теперь, когда уже все выяснилось с картиной и с ролью США? В тот момент, который здесь описывается, я не понимал этого и не знал ответа на заданный вопрос. Мог только догадываться. Будучи в здравом уме и твердой памяти, я осознавал, что не имею за своей спиной никаких криминальных историй, и поэтому оставалось только три варианта:

1) «оборотни» подозревают, что я каким-то образом связан с важными людьми, крупными фигурами, которые не ищут публичности. И потому контрразведка хотела бы меня завербовать или наладить иное сотрудничество;

2) «оборотни» просто хотят меня завербовать, раз уж не могут посадить. Катрин говорила мне об этом: «Раз ты попал под колпак, то выхода у тебя уже нет»;

3) французы исполняют заказ итальянцев.

При любом из этих вариантов ничего хорошего в ближайшем будущем нас с женой не ожидало. Наши с ней перспективы были более или менее понятны: не мытьем, так катаньем службисты все равно бы нас прижали, и мы перестали бы себе принадлежать. Тем более что сроки наших видов на жительство истекали в 2013 году, и потому Буратинко, кстати, выбрал себе ник will2013. Иначе говоря, Will (wait for) 2013. «Бесы» намеревались нас шантажировать и продлением наших документов тоже.