Владимир Губарев - Супербомба для супердержавы. Тайны создания термоядерного оружия

Испытания супербомбы должны были стать эффектным финалом той «ядерной сессии», которая началась осенью 1961 года.

Физики прекрасно понимали, что рано или поздно мораторий закончится, а следовательно, они смогут проверить все изделия, которые они создавали в своих ядерных центрах. Так и случилось. Академик Б.В. Литвинов вспоминает:

«1 сентября 1961 года. С этого дня ядерные испытания — воздушные и наземные — возобновились на обоих ядерных полигонах СССР — Семипалатинском и Новоземельском. Испытания проводились специалистами обоих оружейных ядерных институтов — КБ-11 и нашего НИИ — 1011 военнослужащими полигонов и различныхвоинскихчастей… Всего в 1961 г. НИИ-1011 провел 14 ядерных испытаний, из них 9 было произведено на Семипалатинском полигоне и 5 на Новоземельском. В шести ядерных испытаниях заряды, в которых были реализованы новые идеи физиков-теоретиков института, «сработали» (т. е. взорвались) в нерасчетном режиме. Это означало, что при взрыве физические процессы протекали не совсем так, как предполагали теоретики. Это было ударом не только для них, но и всего института… Острословы из КБ-11 (ВНИИЭФ), кажется, это был Е.А. Негин, обыгрывая фамилии наших руководителей — Забабахина и Леденева, придумали тогда такую шутку: «Ни 10, ни 11, все заледенело и не забабахнуло». Светлым пятном наэтом невеселом фоне было удачное испытание термоядерного заряда, который имел неоригинальную физическую схему, но удачно компоновался в боеголовку новой баллистической ракеты, которую проектировали в конструкторском бюро, возглавляемом академиком Владимиром Николаевичем Челомеем».

Хрущев хорошо знал ситуацию с испытаниями, сам бывал на полигонах, наблюдал за пусками ракет. К неудачам относился спокойно, конструкторов и ученых не наказывал. Требовал только одного: вперед! И главную свою надежду он связывал с супербомбой. Воображение рисовало картину, которая напоминала «войну миров». 50 стратегических бомбардировщиков взлетают на Дальнем Востоке и летят через всю страну. На борту одного из них — супербомба. Она сбрасывается над Новой Землей. С борта военного корабля за финалом учений наблюдает сам Н.С. Хрущев.

Ход учений должен широко освещаться в печати. Пять специальных корреспондентов должны вылететь на борту самолета сопровождения. В своих репортажах они должны подробно расписать все детали испытаний. И самый главный вывод: СССР обладает самым мощным ядерным оружием и самой современной ракетной техникой.

В то время я работал в отделе науки «Комсомольской правды». У Ярослава Голованова и у меня был допуск к секретным работам. Однажды мы получили распоряжение никуда не отлучаться и ждать. Мы выяснили, что нам предстоит лететь на испытания ядерного оружия. Куда именно, не знали.

Ситуация начала проясняться после встречи американского сенатора с Хрущевым. Во время беседы Никита Сергеевич сообщил гостю, что в СССР готовятся испытания супербомбы. Мощность ее 100 мегатонн. «Мы решили испытать ее в полсилы, — сказал Хрущев, а потом добавил: — Но и этого достаточно, чтобы уничтожить любого врага…» В интервью «Нью-Йорк тайме» сенатор добавил, что советский лидер имел в виду, что взрыв такой бомбы над Нью-Йорком уничтожит и Вашингтон.

Эту информацию перепечатали все газеты мира, за исключением наших.

В заводских цехах Арзамаса-16 супербомба не помещалась. И ее решено было собирать прямо на железнодорожной платформе, соорудив вокруг нее стены. Предполагалось, что по завершению работ одна из стен будет разобрана и платформа отправится в дальний путь на Кольский полуостров. Там бомбу будет ждать специальный самолет.

Стратегический бомбардировщик Ту-95 переоборудовался на заводе-изготовителе. «Кузькина мать» не помещалась в бомболюке, а потому потребовалось специальное устройство для подъема и крепления изделия.

Рассказывают, что академик А.Н. Туполев, узнав о цели эксперимента, заметил: «Взлетит-то птичка взлетит, а вот сядет ли?!»

Физики и авиаторы рассчитали, как именно взрыв будет воздействовать на обшивку самолета, насколько мощным будет световой удар. Было решено покрасить бомбардировщик в белый цвет. Это поможет выдержать колоссальные силовые нагрузки, которые обрушатся на машину. Экипаж тренировался каждый день, несколько десятков вылетов было совершено по предполагаемой трассе. Приказ был четок: изделие обязательно должны быть сброшено.

Была разработана специальная парашютная система, способная плавно опускать изделие в атмосфере до высоты в 4 тысячи километров. По расчетам теоретиков, взрыв на такой высоте даст минимальное количество радиоактивных осадкой. Этой проблеме академики Ю.Б. Харитон и А.Д. Сахаров уделяли особое значение.

А Хрущев с нетерпением ждал завершения работ по сборке супербомбы.

17 октября ему доложили, что эксперимент можно провести в течение десяти — четырнадцати дней. Открывался XXII съезд партии, иН.С. Хрущев выступал с Отчетным докладом. Однако он не выдержал и отвлекся от написанного и утвержденного текста. Хрущев вдруг сказал:

«Очень успешно идут у нас испытания и нового ядерного оружия. Скоро мы завершим эти испытания. Очевидно, в конце октября. В заключение, вероятно, взорвем водородную бомбу мощностью в 50 миллионов тонн тротила. Мы говорили, что имеем бомбу в 100 миллионов тонн тротила. И это верно. Но взрывать такую бомбу мы не будем, потому что если мы взорвем ее даже в самых отдаленных местах, то и тогда можем окна у себя выбить. Поэтому мы пока воздержимся и не будем взрывать эту бомбу. Но, взорвав 50-миллионную бомбу, мы тем самым испытаем устройство и для взрыва 100-миллионной бомбы. Однако, как говорили прежде, дай бог, чтобы эти бомбы нам никогда не пришлось взрывать ни над какой территорией. Это самая большая мечта нашей жизни!»

Несколько раз слова Хрущева прерывались бурной овацией. В одночасье «Кузькина мать» стала сенсацией. Все мировые агентства прервали свои передачи, чтобы сообщить сенсационную новость из Москвы.

А в Арзамасе-16, где собиралась бомба, наступили тревожные часы.

Корпус авиабомбы был изготовлен в НИИ-1011. Всего было сделано три экземпляра. Первый — штатный, второй — запасной. Он остался в Арзамасе-16 и был использован для каких-то иных целей. А третий экземпляр долго хранился на складе НИИ, а затем был установлен на пионерлагере как памятник тем событиям, что происходили осенью 1961-го.

Модели «Кузькиной матери» были изготовлены в начале 90-х годов, когда открывались музеи ядерного оружия в двух Федеральных ядерных центрах. Теперь эти экспонаты привлекают внимание всех, кто посещает музеи. Фотография на фоне супербомбы — лучший сувенир.

Из воспоминаний А.Д. Сахарова: