Владимир Губарев - Супербомба для супердержавы. Тайны создания термоядерного оружия

«Вручение наград происходило в Кремле, в очень торжественной обстановке. Вручал награды Хрущев в присутствии членов Политбюро ЦК и Президиума Верховного Совета… Хрущев прицепил мне третью звезду рядом с двумя другими и расцеловал. После церемонии Хрущев опять пригласил нас в банкетный зал: меня посадили на почетное место между Хрущевым и Брежневым (а справа от Хрущева сидел Харитон). Хрущев опять произнес речь, но на этот раз она была совсем в другом духе. Он вспоминал войну, какие-то эпизоды Сталинграда, призывая в свидетели сидевших тут же маршалов, благодарил нас за нашу работу и говорил, что она препятствует возникновению войны…»

Ни Сахаров, ни другие ученые, ни маршалы, никто из членов Политбюро и даже сам Хрущев еще не подозревали, что главные испытания для них впереди. Я имею в виду Карибский кризис.

Это уже другая история. Убежден лишь в одном: испытания «Кузькиной матери», потрясшие весь мир, безусловно, сказали свое веское слово в том противостоянии. Мы были на грани новой мировой войны, и ядерному оружию в целом, а супербомбе в частности, суждено было остановить политиков, готовых нажать ядерные кнопки. Это был реальный страх перед реальным уничтожением человечества. Испытания 30 октября 1961 года на Новой Земле показали, что такое теперь возможно.

Как и предвидел Н.С. Хрущев, супербомба вскоре вошла в историю наравне со спутником и полетом Юрия Гагарина. По крайней мере, о ней вспоминают теперь довольно часто…

Президент попросил прислать ему тезисы доклада, который предстояло обсуждать поутру. Мол, ему хотелось бы самому тщательно подготовиться к заседанию, да и надо им обоим «согласовать свои позиции».

Ответ был неожиданный и непривычный:

— Я докладываю без заранее написанного текста, так что содержание вы услышите…

— Все-таки вам следует изменить свою привычку, — настаивал президент, — речь идет о перспективах развития, а потому мы не имеем права на ошибку.

— В таком случае купите бутылку коньяка и приезжайте ко мне, вот и поговорим, — услышал президент.

Он так и поступил. Через полчаса с бутылкой коньяка президент Академии наук СССР Мстислав Всеволодович Келдыш нажал звонок в квартиру академика Арцимовича. Хозяин сам открыл дверь.

До позднего вечера два выдающихся ученых XX века обсуждали перспективы развития астрофизики в стране. Следующий день стал переломным в судьбе отечественной науки — была принята программа строительства ряда обсерваторий и центров, которые и сегодня определяют лидерство нашей науки в этой области познания Вселенной.

Всех физиков XX века, причастных к созданию ядерного оружия, манила тайна звезд. И рано или поздно они обязательно вторгались в астрофизику, пытаясь «приручить звезды», то есть овладеть той энергией, что скрыта в них.

Не избежал этой участи и Лев Андреевич Арцимович. Ему суждено было стать пионером в той области науки, которая притягивает к себе лучшие умы и сегодня. Я имею в виду управляемый термоядерный синтез. Некоторые ученые считают, что термоядерные электростанции будут скоро построены. Но это не так. Возможно, первая экспериментальная станция и появится — такие планы существуют и даже приняты! — но вокруг термояда всегда было много иллюзий, а потому желаемое часто выдавалось за реальность.

Академик Арцимович был одним из немногих, кто был убежден, что управляемый термоядерный синтез «штучка коварная и легко не поддастся на уговоры…» или «надежда на быстрое решение проблемы — то же, что надежда грешника попасть в рай, минуя чистилище».

Он был великим физиком и незаурядным юмористом, чьи шуточки уже пережили десятилетия. И самая знаменитая из них: «наука — это удовлетворение собственного любопытства за государственный счет».

А начиналось все с Атомного проекта СССР.

Фамилия «Арцимович» встречается практически во всех документах с грифом «Сов. секретно. Особая папка», в которых речь идет о получении урана-235. В 1945 году до конца не было ясно, какой из трех методов получения ядерной взрывчатки приведет к успеху. И.В. Курчатов занимался уран-графитовым котлом, И.К. Кикоин — диффузионным методом получения урана-235, а Л.А. Арцимович — электромагнитным разделением изотопов урана. Кто первым придет к финишу, было неизвестно. Поначалу даже казалось, что это будет Арцимович.

«Атомная тройка» поочередно выступала на совещании у И.В. Сталина 9 января 1947 года, когда определялись пути создания ядерного оружия. Каждый из ученых докладывал о своем методе, и все они были одобрены. А уже 10 февраля Курчатов и Арцимович были отмечены специальными премиями: кроме денег им выделялись по ЗИСу-110. Такие автомобили были только у членов правительства. Этим жестом Сталин демонстрировал свое уважение ученым.

На Урале начинается строительство трех заводов — № 817, № 813 и № 814. Их научным руководителями становятся соответственно Курчатов, Кикоин и Арцимович.

Первым приходит к финишу И.В. Курчатов. Плутоний, полученный на заводе № 817, был использован при испытаниях советской атомной бомбы 29 августа 1949 года.

Уран-235 для атомной бомбы, испытанной в 1951 году, был получен на заводе № 813…

Вот как об этом пишет академик Е.П. Велихов — ученик Арцимовича:

«В рамках Атомного проекта СССР для страховки параллельно разрабатывались две технологии обогащения урана — газодиффузионная и электромагнитная. К концу 1940-х годов стало ясно, что для получения больших количеств высокообогащенного урана-235 «бомбовой кондиции» (90 %) предпочтителен по основным технико-экономическим показателям газодиффузионный метод. Завод по электромагнитному разделению перепрофилировали на производство изотопов других элементов. Вместе с тем, когда в 1949 г. оказалось, что газодиффузионная технология еще не позволяет достичь требуемого уровня обогащения, окончательное дообогащение продукта с 75 до 90 % для урановой бомбы (1951 г.) было выполнено под руководством Арцимовича на электромагнитных сепараторах комбината «Свердловск-45».

Это было странное и необычное время: кандидаты наук «загружали работой» академиков и член-корреспондентов АН СССР. И об этом свидетельствуют, в частности, документы, подписанные самим Сталиным. Один из них в корне изменил судьбу Л.А. Арцимовича. Это Постановление Совета Министров СССР от 5 мая 1951 года№ 1463-732 сс/оп. В нем, в частности, говорилось:

«Придавая важное значение предложению т. Сахарова А.Д. об использовании внутриядерной энергии легких элементов с помощью магнитного термоядерного реактора (установка «МТР»), Совет Министров Союза ССР постановляет:

…4. Утвердить:

Члена-корреспондента АН СССР т. Арцимовича Л.А. научным руководителем работ по выяснению возможности создания «МТР»; Кандидата физико-математических наук Сахарова А.Д. - заместителем научного руководителя по теоретической части…