Гирш Смоляр - Мстители гетто

Начальник штаба Буденновского отряда тов. Верховцев читал перед строем партизан очередной приказ: чтобы спасти еврейское население и дать возможность всем боеспособным людям отомстить за реки пролитой крови, создать базу для всех прибывающих из Минского гетто. База должна быть организована в буреломе между деревнями Вертники и Новосады Койдановского района. Для организации лагеря, охраны его и обеспечения продовольствием выделить пять вооруженных партизан-буденновцев, дать им 15 винтовок для вооружения нескольких человек из прибывших. В дальнейшем они должны действовать самостоятельно, как полагается партизанам. Командиром выделенной группы назначается Жеробин Казимир Андреевич, его помощником — Шолом Зорин (впоследствии командир 106-го отряда, состоявшего исключительно из минских евреев).

До гетто дошли три заветных названия: Скирмонтово, Старое Село, Лисовщина. Не было дома, в котором не говорили бы об этих белорусских деревнях и не мечтали бы встретиться с «малышами», от которых зависел переход в край партизанской борьбы.

«Малыши» — это были наши посланцы, наши связные и проводники, ходившие туда и обратно и уводившие людей из гетто. В большинстве своем это были ребятишки в возрасте 10—12 лет. Но на них можно было положиться. Это были дети гетто. Боня Гаммер знает каждую тропинку, он в темноте узнает каждый куст на пути от гетто до отряда. Больше ста человек переправил из гетто в отряд этот двенадцатилетний паренек, павший смертью героя, с оружием в руках, в бою против фашистов. Из леса в гетто приходит одиннадцатилетняя Симочка Фитерсон. Об этом узнает гестапо. Симочкина мать и братишки гибнут. Симочка сидит в укрытии с заряженным пистолетом. Вот она выстрелит в убийцу мамы… Но Симочка пришла с поручением. Она — партизанка и обязана выполнить приказ командира — привести в лес тех, которые уже вместе с ней отомстят за нее и за всех сирот. Приходит вооруженный Давидка Клионский. Двенадцать раз подряд приводил он в лес по 20—25 человек. Приходит Фанечка Гимпель. Она имеет специальное задание — вывести из гетто врачей. В качестве курьеров от бригады имени Чкалова приходят Рахиль Приклад и Розочка Рубенчик. С этими детьми из гетто непрерывным потоком уходят люди. За несколько дней на базу в Буреломе прибывает около 500 человек. Не все они боеспособны: приходят и матери с младенцами на руках, приходят старики. Они приободрились: «Ничего! И для нас отыщется работа у партизан!» Прибывают и те, кому пришлось пробиться через двойную ограду, — измученные, обреченные пленники концлагеря на Широкой улице. Их было пятеро. Организатором побега был Семка Гурвич. Они решили: на карту поставлено все, — будем играть крупно! И увели из лагеря две подводы с лошадьми, упаковали 30 винтовок и со всем этим прибыли в партизанский лагерь минских евреев.

Проводила их, как и все группы, бежавшие из широковского ада, наша молчаливая и скромная связистка, бывшая студентка Соня Курляндская. Уже позднее, в лесу, мы узнали, что Соня провалилась при освобождении группы советских военнопленных. Вместе с другими верными делу товарищами она была расстреляна…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Час ночи. Часовой докладывает:

— На околице деревни Гаище задержаны две женщины.

У партизан крепкие сердца. Вызвать у них слезу — нелегкое дело. Но сейчас слезы сами наворачиваются на глаза. Никак их не остановишь!

— Куда вы, дорогая сестра, идете в такую тьму, да еще с крошками на руках?

— Мы — к Мусе. Укажите нам, товарищ командир, дорогу.

Все гетто знает «Мусю» — белорусскую женщину Марию Кульша из Старого Села. Она — «полпред» гетто на пути в отряд. У нее всегда найдется кусок хлеба, немного молока и — главное — у нее получают «путевку в лес», — подробные указания, куда и как пройти до заветного пункта. Ее муж помог нашим товарищам из группы Фельдмана сразу же по прибытии в лес вооружиться. Впоследствии он был убит гитлеровскими разбойниками.

Вот идет старик Шепсель Миндель. Один его сын погиб по пути в отряд, другой сын — полковник Красной Армии, с третьим сыном он идет в отряд. Старик с трудом верит тому, что для него покончено, навсегда покончено с гетто.

Километрах в десяти от Минска, в открытом поле идет толпа мужчин, женщин и детей. Мы высылаем конных разведчиков и они уводят их в сторону. Опасность велика. Кругом вражеские гарнизоны. К нам на шею бросаются дети и старики. Они готовы отдать все за неожиданное счастье: так близко от Минска встретить партизан, да еще выходцев из Минского гетто!

Какой-то мальчонка не отстает, упрашивает: «Возьмите, дяденька, возьмите!» — и сует кусок коржа, пачку махорки… Он уже возится возле наших лошадей, он готов все отдать за красную звездочку на наших фуражках. Позднее в отряде Зорина этот мальчик получил работу, о которой мечтал: он стал одним из лучших конюхов.

Сколько проводников ни ходило в гетто, их все же было явно недостаточно. Люди собирались и уходили одни, блуждали, разыскивали и находили тех, кого искали. Иногда это кончалось катастрофой, многие погибали в пути… В гетто об этом хорошо знали, и все же шли. У границ гетто лежали, притаившись, люди. Как только более или менее значительной группе удавалось вырваться за ограду, люди выбегали из тайников и присоединялись к ней. Так подстерег очередную группу и бежал из гетто Хаим Фейгельман, будущий комиссар 106-го отряда. Дора Кравчинская не знала дороги. Но уйти из гетто она решила во что бы то ни стало. Взяв с собой сына, она отправилась искать отряд, в который год тому назад ушел ее муж. Не успела она перебраться за ограду, как за ней следом двинулась целая группа, полагая, что Дора знает, куда надо итти…

Приказ партизанского командира Семена Ганзенко был выполнен. Удалось заманить в лес группу «оперативников» — кровавого пса «Элинку» Гинзбурга, Мулю Кагана, Мирру Маркман. Приговор народа был справедлив. Предатели были казнены.

Еще одна группа «оперативников» (Мейер Сегалович, его сын, Рубин и другие) также была подготовлена к отправке в лес. Один из них, Берковский, донес гестапо. Гестаповцы окружили двор, где они находились, и открыли пальбу. Один из наших товарищей успел выстрелить в Берковского. Все, кроме Сегаловича, были убиты. Сегалович был казнен позднее, по приговору партизанского суда.

С главным «оперативником» Эпштейном также велись переговоры, но его не удалось заманить в партизанский отряд.

Нашлись и такие «оперативники» (Зингер и другие), которые стали помогать пробираться за ограду гетто. Стоя на постах, они заблаговременно предупреждали об опасности и часто даже освобождали из бункера (место арестов в гетто, откуда путь вел непосредственно в гестапо). Поток людей, уходивших из гетто, возрастал изо дня в день.