Аксель Хистор - История человечества, которую от вас скрывают. Фальсификация как метод

В биографии Баха есть эпизод так называемого «воскрешения Баха» (Bach revival), когда в начале XIX в. музыка Баха вдруг была «воскрешена» и стала широко звучать. Произошло это 11 марта 1829 года, ровно через 79 лет после смерти Баха. Если от даты «воскрешения Баха» отложить вниз не 79 лет, а 79 дней – то можно попасть в точности на Рождество 1828 года (25 декабря 1828 года).

Чем знаменито Рождество 1828 года? В это время юный Рихард Вагнер стал учиться музыке в церкви Святого Фомы в городе Лейпциге. А эта церковь – именно та самая церковь, где «Бах» работал большую часть своей жизни, и вся деятельность Баха связана именно с этой церковью. То есть, в дате музыкального «воскрешения Баха» зашифрована дата музыкального «рождества» Рихарда Вагнера.

Но есть ли связь между музыкальной реформой Баха и музыкальной реформой Вагнера?

Есть, и еще какая! Дело в том, что Бах считается создателем равномерной темперации. Самое великое произведение Баха – это «Хорошо темперированный клавир», благодаря появлению которого европейцы начали сочинять музыку в такой гамме, где между любыми соседними полутонами абсолютно равные интервалы (в отличие от прежней музыки, где разбиение октавы на части было неравномерным). Создание равномерной темперации, и внедрение ее в практику считается величайшей заслугой Баха. Причем Бах занимал должность «кантора» в церкви Святого Фомы.

А что Вагнер?

А композитор Вагнер был современником знаменитого математика Георга Кантора, который прославился введением в математику понятия «хорошо упорядоченное множество». Причем, этот Кантор своей физиономией явно неотличим от композитора Зигфрида Вагнера (сына Рихарда Вагнера).

Математик Кантор и композитор Зигфрид Вагнер

Вот такой вот «хорошо упорядоченный клавир» за авторством некоего «кантора»!

К слову сказать, биография Рихарда Вагнера – копия биографии его сынульки. Если Вагнер-старший всю свою жизнь отождествлял себя с «античным героем» Зигфридом, то своего сына назвал, видимо, в честь себя – потому что младшего Вагнера звали Зигфрид Рихард Вагнер. Кстати, они и внешне похожи друг на друга (впрочем, для отца и сына это не так удивительно).

Если Вагнер-отец стал руководить Байройтом через пару лет после создания Второго Рейха (в 1871 году, по итогам франко-прусской войны), то Вагнер-сын стал руководить Байройтом через пару лет после создания Второй Речи Посполитой (в 1919 году, по итогам Первой мировой войны).

Зигфрид, как и отец, был автором кучи опер на «древние» сюжеты, тоже был антисемитом, и после смерти Зигфрида Вагнера его вдова стала руководить Байройтом так же, как вдова Рихарда Вагнера руководила Байройтом после смерти Рихарда.

То есть, биографии отца и сына Вагнеров – практически идентичны. Поэтому, должны найтись ниточки не только между Зигфридом и Кантором, но и между Рихардом и Кантором. И такая ниточка есть.

Можно убедиться в том, что Миттаг-Леффлер внешне неотличим от Ницше

У Кантора были хорошие отношения с математиком Густавом Миттаг-Леффлером. Однажды Миттаг-Леффлер не поддержал религиозное содержание некоторых математических идей Кантора, и они рассорились. Точно такой же случай был и в жизни Рихарда Вагнера, который сначала дружил с Фридрихом Ницше, а потом рассорился с ним из-за того, что Ницше однажды не поддержал религиозные закидоны Рихарда Вагнера.

Таким образом, в жизни Кантора прослеживаются те же события, что и в жизни Рихарда Вагнера. Разумеется, официозная хронология изрядно искажает реальную историю событий, и можно только предполагать, как там было на самом деле – но если учесть вышесказанные соображения, то не будет излишне смелой гипотеза о том, что Вагнер является автором «хорошо темперированного клавира».

Зачем официозным историкам было это скрывать? Вероятно, ответ на этот вопрос кроется в политических взглядах Вагнера – в его антисемитизме. После того, как Германия была разгромлена во Второй мировой войне была произведена так называемая «денацификация», суть которой сводилась к тому, чтобы изъять из истории любые доказательства «великого арийского прошлого» человеческой цивилизации, и наполнить историю фальшивыми сказками про «великие древние цивилизации неевропейского происхождения».

Реальная история человечества заключается в том, что цивилизация и культура родились в Европе, среди белых людей – и произошло это лишь в XIX в., причем, вся Европа тогда находилась под властью немецких монархических фамилий во главе с кайзером Святой Романовской империи… Именно отсюда берут свои корни «выдумки нацистов» про то, что лишь белые люди создали все достижения культуры и цивилизации. После разгрома нацистов в 1945 году, эта правдивая (и очень короткая) история человечества была заменена на лживую (и очень длинную) историю «древних неевропейских цивилизаций».

Причем, эту новодельную «антигитлеровскую» историю писали так, чтобы отобрать все достижения у белых расистов (таких как Вагнер), и записать эти достижения на счет выдуманных «древних деятелей» (таких как Бах).

Современники считали, что музыка Вагнера является величайшим переворотом в музыкальном творчестве. Противники композитора говорили, что вагнеровская музыка слишком сложна. Сам Вагнер постоянно добивался точного исполнения своей музыки, и был в ярости, когда исполнители пренебрегали его указаниями.

Сегодня, однако, музыка Вагнера почему-то не производит впечатления «переворота» и мало отличается от всякой другой хроматической музыки. Играть ее не более сложно, чем Бетховена или Шопена. И почему современники Вагнера считали его музыку «сложной» – историческая загадка, которая не имеет решения при доверии к официальной хронологии. Но если предположить, что в XIX в. «классическая музыка» представляла из себя только пентатонику, а хроматической темперации еще не было, то «реформа Вагнера» вполне могла заключаться в изобретении именно хроматической темперации.

Можно сказать, что «вагнеровские новаторства» имеют хоть сколько-нибудь серьезный смысл лишь при том предположении, что Вагнер хотел внедрить хроматическую гамму в общество, не имевшее никакогопонятия о хроматизме.

Поскольку пентатоника не может содержать диссонанса, то в ней нет понятия о «разрешении диссонанса в консонанс». Что бы ни было сыграно – будет только консонанс. Таким образом, между «тоникой» (главным звуком мелодии) и «периферией» всегда есть жесткая связь, слышная на протяжении всеймелодии. И если некий звук выходит за рамки гармонии, то он считается «звуком расстроенного инструмента», поскольку его невозможно встроить в мелодию.