Борис Покровский - Звездные пути человечества

У Королева было много вершин: межконтинентальная баллистическая ракета, первый спутник, «Восток» и «Восход», штурм Луны, аппараты для полета к Марсу и Венере… Сам же он считал, что не принадлежит ни к баловням судьбы, ни к неудачникам. Паузы от одной работы до другой тянулись у него порой годами. И начиналось-то все с обычного планера. Но уже в 1935 году он наметил программу своих работ на будущее. В ней были и высотный полет в стратосферу, и самолет с ракетным двигателем, и так называемые «большие ракеты».

В войну (это был 1944 год) он представил в правительство докладную записку:

«Несомненно, что особое значение представляет разработка реактивной автономной управляемой торпеды для поражения весьма удаленных площадей… такое задание м. б. успешно выполнено… с учетом имеющегося уже в этой области практического опыта… прошу Вашего решения о дальнейших работах».

Тихо пробили часы. Сергей Павлович вдруг сменил тему:

— Так вот получается. Отлично знаем, что с земным притяжением великий бой выиграли. И ведь у каждого из нас в памяти отложилось такое, что до конца дней не забудется. Но это мы почему-то затаиваем у самого сердца и своим близким редко выкладываем. Стесняемся вроде. Считаем обычным. А ведь это одна из сложнейших задач, которую решило человечество.

Мы долго беседовали в тот вечер. Я украдкой рассматривал его кабинет. Вещи не чувствовали себя здесь беспризорными. Они явно существовали для деловой жизни. И хозяин был далек от мысли наводить в своих владениях показной блеск. Да и собственным видом он не очень-то был озабочен.

— Вот ведь как хорошо сказал поэт Леонид Мартынов! — воскликнул он. Потом, чуть прищурив глаза, прочитал, — «Скажи: какой ты след оставишь? След, чтобы вытерли паркет и посмотрели косо вслед, или незримый прочный след в чужой душе на много лет?»

— Как-то в молодости, — продолжал Королев, — вдруг пришло ощущение, что знаю о жизни все. Однако потребовалось еще тридцать лет жизненного опыта, чтобы я сумел кое-что переосмыслить о своих главных жизненных переживаниях.

Сергей Павлович встал:

— На сегодня все. Простите, но время…

Я поблагодарил его за беседу и попросил разрешения показать ему материал, когда он будет готов. К сожалению, эта следующая встреча так и не состоялась.

Сегодня мне хочется привести такие его слова:

«Я мечтал летать на самолетах собственной конструкции… после встречи с К.Э. Циолковским, беседа с которым… произвела на меня огромное воздействие, решил строить только ракеты. Константин Эдуардович потряс нас тогда своей верой — в возможность космоплавания. Я ушел от него с одной мыслью — строить ракеты и летать на них. Всем смыслом моей жизни стало одно — пробиться к звездам.

…То, чего мы добились в освоении космоса, — это заслуга не отдельных людей, это заслуга всего народа, заслуга нашей партии, партии Ленина.»

И еще я хочу сказать: чтобы оставить добрый и прочный след на земле, надо не просто работать, а вкладывать в свое дело голову, руки и обязательно сердце. Оно должно биться в ритме времени.

Дорога, которая ведет из центра «Звездограда» к стартовым комплексам Байконура, прежде чем пересечь черту города, минует то место, где в разрыве аллеи на гранитном постаменте стоит бронзовый бюст. «Хранимое в сердце отражается на лице», — гласит народная поговорка. Сосредоточенность, всегда готовая превратиться в осознанное и точное действие, и добрая улыбка чуть растянутых губ — вот что замечаешь, когда смотришь на застывшее в металле лицо.

Мы ехали на запуск. Кто-то обронил фразу: «Уникальный человек». А что это, собственно, значит? Человек может быть добрым и злым, безмерно талантливым и заурядным, сильным и слабым… Потом я услышал рассказ о нем. Точнее — много рассказов: от людей, ему близких, от тех, кто с ним работал и творил, его учеников. И понял, что «уникальный», пожалуй, единственное и незаменимое слово, которым можно его наиболее точно охарактеризовать.

Собственно говоря, «обыкновенный конструктор» — это звучит странно. Конструктор должен быть именно необыкновенным — иначе он ничего значительного не создаст.

По-разному приходит к людям слава, по-разному складываются их судьбы. Недаром за всеми рассказами вставала жизнь — горение, неуемная страсть коммуниста. Такая не проходит бесследно, несмотря на препоны, чинимые самой жизнью. И когда за плечами не один десяток лет, иного человека трудно, а то и просто невозможно представить себе мальчишкой. А вот каким был много лет назад Михаил Кузьмич Янгель, представить можно — конечно же, одержимым, заводным, ершистым и бесконечно добрым. Он до последних дней жизни сохранил в себе эти качества, любил, когда все вокруг било ключом, была возможность принять участие в происходящих событиях, или еще лучше — взять бразды правления в свои руки.

Когда он начал свой путь по дороге жизни? В метрических документах значится: 25 октября 1911 года. Это дата рождения. В трудовой книжке проставлен 1926 год и названа первая рабочая профессия: стеклограф. Потом — ФЗУ при Вознесенской прядильно-ткацкой фабрике, которая в десятую годовщину Октября стала называться именем Красной Армии и Флота. Учеба и работа, жизнь в комсомольской коммуне (локоть к локтю у станков, вместе на собрание ячейки, на стадион и на субботник, один учебник на семнадцать жаждущих знаний и все заработанное деньги в общую казну). Он был рабочим, наладчиком, помощником мастера, знал и умел делать любую работу.

В 1931 году Пушкинский РК BЛKCM вручил ему путевку в Московский авиационный институт. Студент Янгель был секретарем комитета комсомола, членом парткома. Впрочем, коммунистом он был всюду, куда бы ни бросала его судьба. В сентябре 1935-го пришел дипломник МАИ в конструкторское бюро, которое возглавлял Н.Н. Поликарпов (королем истребителей называли Николая Николаевича в то время). Должность Янгеля звучала скромно: конструктор второй категории. Тема дипломного проекта — «Высотный истребитель с герметичной кабиной».

Поликарпову новичок понравился: вдумчив, рассудителен, мыслит смело и критически, дело чувствует, видит перспективу. «У этого пойдет, с ним стоит повозиться», — решает конструктор и сам берется руководить дипломной работой Янгеля. С этого и началось их творческое сотрудничество. Михаил Кузьмич участвовал в проектировании нескольких серий истребителей, в модификации самолетов И-16 и И-17, был ведущим инженером по трехместному многоцелевому самолету ВИТ-2, руководил внедрением в серийное производство истребителя И-180, входил в группу разработчиков, которая проектировала и создавала двухместный двухмоторный самолет ТИС (тяжёлый истребитель сопровождения).