Мэлор Стуруа - Жизнь и смерть Джона Леннона

Никто не протягивал руку помощи Леннону. (Закадровая музыка тщетно играла «Не1р!».) Никто не давал миру шанс. Каменные джунгли Нью-Йорка, с их низменными страстями, выше подобных сантиментов.

…Когда «битлзы» впервые ступили на землю обетованную, репортеры спросили Джона Леннона:

— Какой вам показалась Америка?

— Зеленой, — ответил он не задумываясь.

В последние мгновения его короткой, насильственно оборвавшейся жизни Америка предстала перед ним красной, залитой кровью.

Леннон, несмотря пи на что, все-таки любил Нью-Йорк. За несколько дней до убийства в беседе с корреспондентом Би-би-си он говорил о том, что на нью-йоркских улицах можно потеряться, остаться неузнанным, можно сходить в кино и даже, подумать только, в ресторан, не привлекая назойливого внимания поклонников и поклонниц. А если иногда и подойдет охотник за автографом, то не беда, всегда можно отвертеться. «В Нью-Йорке я как Грета Хьюз или Говард Гарбо», — шутил Леннон, смешивая имена двух самых знаменитых отшельников — миллиардера Говарда Хьюза и кинозвезды Греты Гарбо. От последнего «охотника» Леннону не удалось отвертеться.

На последнем напетом им диске «Двойная фантазия», надписанном для Чэпмена, Джон стоит с Йоко перед «Дакотой», на той самой нью-йоркской улице, где его опознали и застрелили. Брат Йоко написал ей из Токио: «Приезжай к нам в Японию. У нас количество убийств, совершаемых в год, в двести раз меньше, чем в Америке. Это тебе не Нью-Йорк». Замечание брата вдовы Леннона задело за живое мэра Нью-Йорка Эдварда Коча. «Мы, конечно, скорбим о кончине Леннона, но причем тут наш город? — заявил мэр. — Убийца был алабамцем, проживавшим на Гавайях, а его жертва — англичанином из Ливерпуля. Лондонские газеты пишут, что убийство Леннона — «типичная нью-йоркская история», когда свобода ношения оружия превращает людей в монстров. Позвольте спросить, а разве нет монстров в Англии? Справьтесь на сей счет у северных ирландцев». Коч — старый, опытный политикан, он знает, как надо защищать честь мундира, запачканного кровью. А насчет англичан и Северной Ирландии он прав. Тут ничего не попишешь. Монстры британского колониализма чудовищны, и никто, к сожалению, не собирается упрятать их в Тауэр или хотя бы — на худой конец — на тридцать дней в сумасшедший дом вроде «Беллвью», как Чэпмена…

Кстати, о чести мундира. За день до смерти Джон Леннон пожертвовал десять тысяч долларов на приобретение пулезащитных жилетов для нью-йоркской полиции. Он заботился о ней больше, чем она о нем. Самому Лен-нону пулезащитный жилет не понадобился. Последним одеянием этого «экс-битлза», совершившего переворот не только в поп-музыке, но и в моде, был брезент того самого цвета, какой ему показалась Америка в день их первого свидания.

Пулезащитный жилет понадобился его убийце — Марку Дэвиду Чэпмену. Не в смирительной рубашке, а в этом самом жилете доставили его на следующий день в здание суда. На суд скорый и правый? Нет. Он был лишь сторонним наблюдателем мелкотравчатой трагикомедии. Адвокат убийцы Герберт Алдерберг заявил «его чести» судье Реттинджеру, что отказывается вести дело ставшего по-геростратовски знаменитым клиента, ибо опасается за свою драгоценную — во всяком случае, для него — жизнь. «Его честь» судья Реттинджер счел причину адвокатского самоотвода вполне уважительной. Своя рубашка — в особенности без пулезащитного жилета — ближе к телу. Он удовлетворил просьбу Алдерберга, назначил Чэпмену нового адвоката, а самого обвиняемого приказал перевести из психиатрической больницы «Беллвыо» в более надежное место — в тюрьму на острове Рикер, намытом в одном из рукавов реки Ист-Ривер. (По Нью-Йорку ходили слухи, видимо, не лишенные некоторого основания, что сотни тысяч людей, собравшихся в воскресенье — 14 декабря на поминки Джона Леннона, пойдут на штурм «Беллвыо» и расправятся с Чэпменом.)

Размышляя над убийством Леннона, я вновь и вновь нахожу глубокую и трагическую символику в том, что именно проповедники ненасилия становятся жертвами террора. Вспомним хотя бы самых знаменитых из них — Махатму Ганди и Мартина Лютера Кинга. В песне «Революция», написанной Ленноном, есть такие строки:

В одном из своих последних интервью Леннон, рассказывая об убийствах Ганди и Кеннеди, настойчиво подчеркивал: «Смертная казнь не исправляет убийц. Насилие рождает насилие». С этой же меркой он подходил и к теме насилия и смерти в искусстве. В молодости Леннон считал, что художник может достичь вершин самовыражения лишь через саморазрушение. В качестве примера он приводил судьбу Ван Гога, Оскара Уайльда, Дилана Томаса, Сергея Есенина. Позже он резко изменил свои взгляды па сей счет. Это особенно ярко отразилось в его отношении к течению «панк» в поп-музыке. Одобряя некоторые стилистические новации «панка», Леннон был категорически против его философии насилия и обожествления смерти. «Я отнюдь не без ума от людей, которые разрушают себя. Когда Нейл Янг в своей песне «Ржавчина никогда не спит» утверждает, что «лучше сгореть, чем слинять», я ненавижу его. Как можно делать героев из Сида Вишиоса и ему подобных?» (Сид Вишиос — певец и гитарист из панк-группы «Пистолеты» — сначала зарезал свою подружку, а спустя некоторое время погиб сам, приняв смертельную дозу наркотиков.)

Леннон считал опасным и болезненным поклонение культу мертвых — Рудольфа Валентине Джеймса Дина, Элвиса Пресли, Мэрилин Монро, Джона Уэйна и того же Сида Вишиоса. («Вишиос» по-русски означает «порочный». Это был псевдоним певца.) «Я не хочу, чтобы мой сын Шон (ему исполнилось пять лет, когда убили Леннона) подражал Уэйну и Вишиосу, боготворил их. Чему они учат? Ничему. Смерти. Ради чего умер Вишиос? Чтобы мы могли танцевать рок-н-ролл? Но ведь это же чепуха! Что касается меня, то покорно благодарю. Я предпочитаю быть живым и здоровым».

Но мир насилия, который нельзя изменить, не разрушив, не дал Леннону насладиться роскошью жизни и здоровья. Мир насилия расправился и с этим певцом и проповедником непротивления злу. Его тело еще не успели кремировать и предать земле, а его лик уже причислили к сонму Валентино, Пресли, Монро, Уэйна н Вишиоса-порочного. Какая злая насмешка, какая грубая трагедия — человек не смог прожить жизнь, как хотел, и не смог умереть, как хотел. Более того, самим фактом своей жизни и смерти он способствует разрушению своих грез и надежд. Кто знает, сколько юношей и девушек, решив в наркотическом или неврастеническом трансе, что «лучше сгореть, чем слинять», покончат жизнь самоубийством у витых железных ворот готической «Дакоты», как это происходило у могилы Валентино в Голливуде, как это происходит у гробницы Пресли в Мемфисе?!