Лев Самойлов - Пароль — Родина

Семен Петрович уже ждал на углу.

— Возьми! — Он протянул Терехову квадратик картона, на котором было что-то написано и даже наклеена чья-то карточка. Темнота не позволяла разглядеть ни текста, ни фотографии.

— Пропуск в гараж слесарю Терехову, — пояснил Семен Петрович, — Все за тебя, черт, обдумал и физиономию твою из выпускной фотографии вырезал, сойдет. Покажешь, если патруль остановит.

Илья молча кивнул головой. Начиналось самое трудное и самое опасное.

Часы показывали восемь, когда они вышли на улицу Ленина. Кругом тишина, безлюдье. Сохранившиеся уличные фонари погашены. Темнота! Калужане уже заперлись в квартирах. Немецкие офицеры и солдаты, как правило, с наступлением темноты в одиночку не появлялись.

Патруль остановил Семена Петровича и Илью возле сквера. Карманный фонарик немецкого фельдфебеля выхватил из тьмы две фигуры, метнулся влево, вправо, будто разыскивая других прохожих, и замер вровень с лицом Ильи.

— Кто есть вы?

— Шоферы мы, на дежурство идем, — Голос Семена Петровича прозвучал спокойно.

Фельдфебель бегло просмотрел документы, фотокарточки, потом, ни слова не говоря, вернул их обратно.

— Марш арбайтен!

Фонарик погас, и спутники двинулись дальше.

Не доходя метров двухсот до гаража городской управы, Семей Петрович свернул в сторону и шепнул Илье:

— Осторожно, не стукнись.

Он сдвинул доску невысокого забора и пролез во двор. Терехов за ним. Пустырь! На нем кое-где полуразрушенные барачные здания, строения летнего типа; навалом, в разных местах, лежали листы ржавого железа, почерневшие от времени, и некоторые детали машин.

Семен Петрович уверенно повернул направо, потом еще раз направо, толкнул дверь покосившегося сарайчика и вошел внутрь. Илья, молча следовавший за своим спутником, поначалу ничего не мог разобрать. Темень, хоть глаз выколи. Наконец он увидел несколько скамеек, в углу накидано сено и тряпье. Больше ничего в сарае не было.

— Слушай, Илья. — Голос Семена Петровича понизился до шепота. Старик сел на скамью. Терехов продолжал стоять. — Ты, наверное, понял из всего того, что я тебе успел рассказать, что в городе нашлись люди, не склонившие головы перед врагом. Нас еще очень мало, не больше десятка. Где партийное подполье, не знаем, но оно, конечно, здесь есть, где-то рядом с нами. Мы ищем его и обязательно найдем. А пока прикидываем, как и куда силы применить, собираем сведения, нащупываем связи. Ведь ни радио, ни чего другого у нас нет. И оружия тоже нет.

Барыбин замолчал и тяжело вздохнул.

— Слушай, Илья, — повторил он. — Знаешь, как мы свою группу сколотили, с чего начали? Со спасения двух раненых командиров Красной Армии. Оба они — летчики. Поначалу укрыл я их у себя. Комнатушка у меня маленькая, в общей квартире. Туда, сюда, что делать? Решил кое-кому из соседей рассказать, помощи просить. Люди хорошие оказались, преданные Советской власти, помогли, подкормили, в общем, выходили ребят. А потом стали узнавать поподробнее и о самих немцах, их частях, технике, аэродромах. К немецким солдатам приглядываться стали. Есть среди них такие, что затаили зло против Гитлера, против гестапо. Мы все это на заметку. Ждем не дождемся случая, чтобы передать куда следует. Сведения ценные, вполне пригодиться могут. А тут встреча с тобой… Хороший случай, великая удача…

Семен Петрович извлек из-за пазухи небольшой пакет.

— Здесь все есть, и то, о чем ты меня спрашивал, и то, что мы сами наскребли, — продолжал Семен Петрович. — Бери, передашь по назначению. Сегодня, Илюша, ты из города уедешь на машине. Задерживаться тебе никак нельзя. Документы вовремя передашь, а главное, людей спасать надо. В доме у нас командиров держать больше нельзя. Сейчас народ разный живет, уже слушок пополз… Боятся. Сегодня ночью во время облавы в два счета накрыть могут. Мы уже который день ломаем голову: что делать? Беда в том, что наши люди в городе наперечет, да и путь по лесу к своим никому из нас не известен. Вовремя ты, Илюша, появился, ничего не скажешь, теперь вовремя и уходить надо.

— Уходить? — Илья недовольно передернул плечами. — А что здесь?

— Тебе нужны аэродромы? Они здесь. — Барыбин показал на пакет. — Летчики, которых мы выходили, помогли нам эти аэродромы на бумаге обозначить. Нужны другие сведения? Они тоже здесь. Бери — и поскорее добирайся к своим… К нашим… Нечего из себя героя разыгрывать, коли нас с тобой счастливая судьба свела. А если ты здесь голову потеряешь? Тогда и наши и твои труды прахом пойдут. Нет, двигай обратно — и все!

— Но как, Семен Петрович?

— Уже сказано тебе: на Васькиной машине. Он предупреждение от ребят получил. Давно они порываются его в расход пустить. Васька не то что предатель, а так, слизняк, трус. Угодлив больно.

— Вам виднее, Семен Петрович, — уже сдаваясь проговорил Терехов, а сам подумал: «Как же такому человеку, как Кругликов, доверять можно?»

Будто прочитав его мысли, Семен Петрович пояснил:

— В нашем деле без маневра нельзя. Васька услужлив, исполнителен, от политики далек. Ему бы деньгу зашибить да пожить веселее. Одним словом, иностранный легион. Фашисты Васькину психологию распознали, она им понятна. А то, что Васька пуще смерти нас, советских людей, боится, боится предателем прослыть, об этом им невдомек! Диалектика, брат!

Довольный собственным умозаключением, Барыбин прищелкнул пальцами. Пояснив Илье, где и когда ждать машину, старик неожиданно обнял его и расцеловал. Его колючие усы и небритые щеки щекотали лицо. До боли в сердце ощутил Илья, как близок и дорог ему этот простой смелый человек, на виду у врага выполняющий свой трудный патриотический долг.

Прощаясь, Семен Петрович предупредил:

— Там, где слезешь с машины, к тебе подойдут двое. Это те самые ребята, которых мы спасли. Помоги им добраться до своих. Они тебе скажут: «Привет от старика».

— Сделаю, Семен Петрович. Будь здоров, отец!

Илья остался один. Вскоре подошла грузовая машина. Фары ее были погашены, и Терехову, притаившемуся возле забора, она показалась огромным серым привидением, вынырнувшим из темноты. Чуть слышно отворилась дверца кабины, кто-то тяжело спрыгнул на землю, сплюнул и матерно выругался. Терехов стоял не двигаясь, затаив дыхание. Прошло несколько бесконечно долгих секунд.

— Кто есть? Долго в жмурки играть будем? — сердитым шепотом проговорил шофер.

Илья отделился от забора и подошел ближе. Сейчас, стоя почти вплотную, он хорошо различал Василия Кругликова. Здоровенный, широкоплечий, с круглым безбровым лицом, Кругликов не производил впечатления слабосильного и труса. Правда, он все время воровато оглядывался и, видимо, был напуган.

— Здравствуй, Вася. Принимай гостя, — шутливо приветствовал его Терехов, но тому явно было не до шуток.