Александр Карелин - Регистан где-то рядом (сборник)

Марина села на кровати, погладила кота. Невский тоже протянул руку, но тут же отдернул – кот угрожающе зашипел.

– Однако – характер!

Врач почувствовал себя увереннее. Можно было приступать к основной цели визита. Александр достал толстый журнал «Вызовы дежурного врача». Поставил дату – 15 октября 1982 года. В графе «паспортные данные» приготовился записать:

– Марина, назовите вашу фамилию и год рождения.

– Голенькая, 1955 года рождения. Да, уже старая.

– Я же серьезно вас спрашиваю. К чему эти шутки! И что значит «старая»?! Я вот тоже этого года, но не считаю себя старым.

Женщина молча открыла свою тумбочку, покопалась в ней, затем протянула темно-синюю книжечку с гербом и надписью: «СССР. Служебный паспорт». Точно такой же был у Невского и у всех, кто пересекал границу страны. Открыл, прочел. Действительно, Голенькая Марина Станиславовна. Родилась 7 ноября 1955 года в Ярославле.

– Удостоверились? Только правильно ударение в фамилии надо на втором слоге ставить, но все говорят иначе. Я уже сама привыкла. Украинская фамилия, от папаши досталась. Так и живем с мамой «Голенькими». А что касается возраста, то у нас с вами разные представления. Для мужчин это и ничего, а вот для нас, женщин, двадцать семь…

Невский записал ее данные в журнал. Чтобы сгладить неловкость, он спросил:

– А каково это иметь день рождения в большой общий праздник?

– А ничего хорошего! Поэтому я всегда не любила свой день рождения. В школе надо было обязательно на демонстрации ходить классом. Это пешком по всему городу тащиться туда и обратно, транспорт не ходит. Тоже и позднее в институте. Домой приходишь еле живая, уже не до дня рождения. Работать стала – снова эти демонстрации. Жуть, одним словом.

Покончив с формальностями, Невский приступил, наконец, к своей работе.

– Что вас беспокоит?

– Извините за столь интимные подробности, доктор. Стал болеть живот еще четыре дня назад, потом появился понос. Два дня промучилась, но сегодня пока не было. Девчонки говорят, что это дизентерия. Правда?

– Разберемся, – буркнул врач.

Он попросил приготовить для осмотра живот. Марина сняла под одеялом цветастый халат, осталась в футболке и узких трусиках. Молча легла на спину.

Невский присел на краешек кровати, посчитал пульс – частит. Осмотрел язык, даже кратко пощупал пальцем – сухой, обложен. Осторожно прощупал живот по часовой стрелке – ощутил небольшое сопротивление справа. Впрочем, под рукой ощущались и «хлюпанья» по всему животу. Проверил симптомы «раздражения брюшины», для чего попросил повернуться на левый бок, лицом к нему. Как и думал, теперь боль в животе усилилась. Наконец, провел симптом «рубашки» – по сильно натянутой на живот футболке, быстро провел движения рукой сверху вниз. Так и есть – справа боль усилилась. Провел еще ряд приемов, позволяющих разобраться с болезнью. Он уже окончательно справился со своим смущением, действовал уверенно и профессионально. Это передалось и Марине. Она послушно выполняла все команды, уже не прикрываясь до подбородка одеялом. Измерили температуру – 37,4. Повышена.

Все говорило о приступе аппендицита, но этот «бурлящий живот» и понос… Он смазывал всю картину. Невский в задумчивости снова и снова прощупывал мягкий живот, невольно разглядывая рисунок на плавочках, наконец, прочел название «Friday»(«Это и есть „Неделька“, – догадался он. – Точно, ведь сегодня этот день»).

– Ну, что, доктор, скажите? Вы как-то застыли на месте, – вернула его к действительности Голенькая. – Похоже на дизентерию?

– Не очень похоже. Требуются уточнения. Расскажите поподробнее о начале болезни. Что появилось вначале: боль или понос? Это очень важно. И сами ничем не лечились?

Выяснилось, что сначала сильно стал болеть живот, была даже рвота. Подруга по комнате дала ей обезболивающие таблетки («Привезла из Союза целую коробку лекарств, всех сама лечит – у ней мать медсестра в поликлинике, считает, и она все знает. Давала пару раз дорогущий индийский баралгин»). Действительно, боль в животе уменьшилась. А на следующий день подружка предложила «закрепить результат» и сделала очистительную клизму с отваром ромашки. Потом еще и еще. Тут и начался понос на два дня. Все стало теперь понятно. Это подруга оказала ей «медвежью услугу», вся картина аппендицита и смазалась. Доктор объяснил Марине свои подозрения, объяснив, что теперь можно установить истину только одним путем – надо еще измерить температуру per rectum (пер ректум, то есть в прямой кишке). Если температура окажется выше на один градус, то требуется срочная операция.

Марина выразила категорический протест:

– Еще чего не хватало! Что это за извращения?! Никогда не слышала ничего подобного! Доктор, вы забываетесь! – Она даже раскраснелась от возмущения.

– Маринка, он дело говорит! Моя мать работает медсестрой в хирургии. Она мне как-то рассказывала о таком приеме у опытных хирургов. Очень помогает разрешить сомнения. Так что не волнуйся. Это не извращение нашего доктора! Соглашайся без боязни.

Невский и Голенькая одновременно вздрогнули от неожиданности. Говорила с кровати напротив другая молодая женщина. Оказывается, она не спала. Лежала на боку и смотрела на них.

– А вы разве не спите? – не нашел ничего умнее спросить доктор.

– Когда вы пришли, я дремала. А потом, думаю, не буду выходить. «Подстрахую» вас от злых языков. Чтобы наши «кумушки» потом не болтали лишнего. Знаете, как иногда бывает…

Марина задумалась не надолго. Потом обреченно произнесла: «Хорошо» и завозилась под одеялом.

– Готово? – спросил доктор. Та кивнула. – Теперь поворачивайтесь на правый бок лицом к стене, ноги подтяни те к груди. Вы должны лечь «калачиком».

Пациентка снова кивнула и легла, как просили. Слегка смазав кончик градусника вазелином из медицинской сумки, Невский осторожно приподнял одеяло, быстро вставил градусник и поспешно опустил одеяло. Прошел и сел у стола.

– Хороша Маринка? – шепотом спросила его соседка по комнате и подмигнула, улыбнувшись.

Доктор густо покраснел, не зная, что сказать. Наконец, чтобы разрядить повисшую тишину, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– У вас здесь все живут из столовой?

– Нет, – кратко ответила Марина.

– Да, у нас настоящая интернациональная сборная и по национальностям, и по местам работы. Я вот, Рептух Олеся, белоруска, – она протянула для знакомства свою руку. Невский слабо пожал мягкую ладошку. – Работаю здесь в библиотеке. Вас даже запомнила – часто книги берете. Сама в детстве начиталась книг Майн Рида, Фенимора Купера, Вальтера Скотта. Вот и приехала сюда за романтикой.