Джеффри Бибб - Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса

Купец налил египетского вина своим царственным гостям и продолжил свою речь: «Когда мой прапрапрадед основал свое дело после падения Кносса, все было по-другому. Торговые моряки имели опору и защиту. Критяне патрулировали моря от Триеста до Нила. Можно было плавать годами, не встретив ни одного пирата. Только во времена моего отца, когда с севера пришло много новых людей, длинные суда начали широкомасштабное пиратство. От этого страдают не только купцы. Любой город, расположенный возле моря, является их потенциальной добычей и может считаться везучим, если его по крайней мере один раз за жизнь поколения не разграбят и не сожгут. Конечно, это в какой-то мере держит товары в обороте – я, например, неплохо зарабатываю на продаже награбленного вами вам же, – но это все равно не равнозначно стабильной торговле. – Он укоризненно покачал головой. – Вы живете на том, что накопили поколения стабильной торговли. Но однажды все накопления иссякнут». Принцы рассмеялись, и Агамемнон сказал, что на их век хватит.

Всего тремя годами позже лишь с несколькими уцелевшими спутниками, многие из которых были тяжело ранены, они попросили убежища у царя Спарты Тиндарея. Их отец Атрей пал в сражении, и Фиест захватил Микены.

Это случилось, когда они были в Малой Азии. Вместе с флотом северян Фиест, давний претендент на престол, прибыл на Пелопоннес и с помощью пятой колонны внутри дворца взял Микены. Гонец отыскал Атрея в Лидии, и тот немедленно отправился обратно. Высадившись на берег, солдаты направились к городу. Но Микены, которые они с таким трудом делали неприступной крепостью, так и не были взяты. Атрей и большая часть воинов пали в сражении, а молодые наследники едва сумели спастись.

Династическая борьба и дворцовые революции были отнюдь не редким явлением среди греческих царьков, и дворы ахейцев обычно бывали «наполненными» правителями в изгнании. Но теперь дело обстояло несколько иначе, поскольку Микены были самым богатым городом на полуострове, а Атрей – главой некой расплывчатой Пелопоннесской конфедерации. Агамемнон и Менелай были весьма популярными фигурами, уже проверенными в боях военными лидерами. Тиндарей охотно принял их в Спарте и обещал полную поддержку планов возвращения своего царства.

Но открытая атака на укрепленный город была нецелесообразна. Потребовалось несколько лет тщательной подготовки, прежде чем была выработана и осуществлена подходящая альтернатива – убийство царя Фиеста. А тем временем принцы повзрослели и стали видными фигурами при спартанском дворе. И никто не удивился тому, что их возвращение в свое царство, поддержанное армией Спарты, совпало с объявлением об их женитьбе на двух дочерях Тиндарея.

Елена Спартанская, невеста Менелая, была потрясающей красавицей, и к тому же, согласно вековым традициям, как старшая дочь царя имела право на трон Спарты. Все посчитали нужным и правильным то, что Менелай поселился в Спарте, а Агамемнон с женой Клитемнестрой занял трон своего отца в Микенах. Братья продолжали действовать вместе, восстанавливая Пелопоннесскую конфедерацию, заключая договоры о дружбе со многими принцами, правившими к северу от Коринфского залива. Они снова переплыли Эгейское море, чтобы укрепить свои территории в Лидии. Смерть Тиндарея, последовавшая спустя несколько лет, и восхождение Менелая на престол Спарты еще больше укрепили ахейский союз.

Они были женаты уже семь лет – во дворце Агамемнона росло трое ребятишек, а у Менелая была только одна дочь, сказочная красавица, когда Менелаю, гостившему у брата в Микенах, сообщили о похищении жены. Вне себя от гнева, не в силах понять, как рейд за рабами мог добраться до Спарты, расположенной довольно далеко от побережья, Менелай безжалостно гнал лошадей по шестидесятимильной каменистой дороге, соединяющей Микены и Спарту. Рядом с ним был его брат.

Услышав рассказ о случившемся, Менелай от ярости лишился дара речи. Оказывается, это был вовсе не обычный набег пиратов за рабами. Елена была похищена (и многие поговаривали, что вовсе не против ее воли) гостем Спарты, нарушившим все законы гостеприимства – принцем Парисом, сыном Приама из Трои.

Преследование было нецелесообразным. У Париса была двухдневная фора. Да и командир гарнизона, как только стало известно о похищении, уже отправил отряд в погоню. Так или иначе, братья, сменив лошадей, проскакали двадцать миль до побережья и выяснили, что Парис два дня назад отплыл на Крит и далее в Малую Азию.

В гавани был царский домик, и два царя устроились там, чтобы решить, каким должен быть следующий шаг. Такое оскорбление невозможно было проигнорировать, и была ли согласна Елена на похищение, значения не имело. Не только честь братьев была поругана, но и нарушены священные законы гостеприимства, а значит, оскорблению подверглись сами боги. И за такое святотатство должен был понести наказание любой человек, когда-либо пользовавшийся гостеприимством Спарты. И уж тем более ахейским царям следовало отомстить за обиду, нанесенную их семье. Но все это Парису было хорошо известно. И, если только он не потерял голову от безрассудной страсти, у похищения были более глубокие мотивы.

Чем больше размышлял Агамемнон, тем яснее становилось, что действия троянского принца были задуманы как вызов. А значит, речь могла идти только об одном – об ахейских владениях в Малой Азии.

Тогда все становилось на свои места. В Малой Азии происходили серьезные изменения. Моски и фригийцы, пришедшие из Фракии, в последнее время вторглись на хеттскую территорию, и хеттам пришлось вывести свои гарнизоны из внешних провинций, чтобы разместить людей на оборонительной линии, расположенной к западу от их столицы – Хаттусаса. Княжества западной части Малой Азии, прежде платившие дань Хаттусасу, объединились в союз, причем Троя, никогда не подчинявшаяся хеттам, была его самым влиятельным членом.

Но в сердце союза находилась ахейская Лидия. В предстоящей войне между жителями Пелопоннеса и Троянским союзом, которой уже было не миновать, победитель получал не только царицу Спарты, но и ахейское царство в Малой Азии.

В 1193 г. до н. э. ахейская армия отплыла в Трою. Менелаю исполнилось тридцать семь лет, его брату было на пару лет больше. Еще никогда столь могущественная армия и такой сильный флот не отплывали из Греции. Там были не только жители Пелопоннеса, но и союзники из других княжеств. Грозный Одиссей, сын Лаэрта с западных островов, привел своих воинов, и юный Ахилл, считавшийся изнеженным и скрытным, возглавил отряд северян, боевые качества которых никогда и никем не подвергались сомнению. Своих людей отправил ахейский царь Крита и многие правители эгейских островов.