Борис Фрезинский - Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга 1916 — 1967

Мне хочется знать подробнее о тебе. Нашел ли ты какую-нибудь работу? Видал ли кого из моих друзей, с которыми должен был познакомиться?

Т.к. теперь никаких земских и городских союзов, очевидно, не будет, то я и не писал о тебе ни Жуковскому [24] Дмитрий Евгеньевич Жуковский (1886–1943) — переводчик и издатель, муж поэтессы А.К.Герцык. , ни Глотову [25] Яков Александрович Глотов (1877–1938) — переводчик, кузен Волошина. . Но если все же тебе нужно это, то напиши мне. Был ли ты у Оболенской? [26] Юлия Леонидовна Оболенская (1889–1945) — художница. Голдовских? [27] Рашель Мироновна Голдовская (Хин; 1863–1928) — писательница, ей посвящены стихи Волошина.

Мама о тебе вспоминает с нежностью и восторгом и тебя все мне в пример ставит [28] См. комментарии к №63 в П1. . Но хотя я ее и привожу в отчаянье, я думаю, что все же она не обрадовалась бы, имея сыном тебя.

Обнимаю тебя.

Впервые — Звезда, 1996, №2. С.196. Авторская машинописная копия — Дом-музей Волошина (Коктебель). Сообщено В.П.Купченко.

<���Коктебель, июнь 1920>

Дорогой Илья Григорьевич, твое пребывание в Коктебеле кончилось тем, чего я ожидал: ссорой со мной. С начала года я почувствовал, что раздражаю тебя всем строем своей души, понимал опасность и старался реже видеться. С летними жарами и с северо-востоком твое раздражение должно было разразиться. Предлог — совершенно случаен, потому что ни в замысле, ни в исполнении маминой мистификации [29] Чтобы приучить Эренбургов не оставлять посуду на ночь на террасе, Е.О.Кириенко-Волошина «похитила» у них кастрюльки и прочий инвентарь. я участия не принимал. Следовательно виновен только в сочувствии и недонесении (что, правда, по нын<���ешним> времен<���ам> карается смертной казнью).

Я тебя в свое время принял и полюбил со всеми колючими, резкими и нетерпимыми сторонами твоего характера. Не раз при мне они обращались на других. Из-за того, что сейчас они обращены на меня, я, конечно, не изменю моих отношений к тебе. Моя дружба далека стороны сантимент<���альной>, в кот<���орой> мы глубоко чужды друг другу. По отношению к тебе она выражалась только реальными действиями и услугами, когда ты в них нуждался [30] Резкий ответ ИЭ Волошину см. в П1, №70. . Никакой причины изменить мое отношение к тебе я не вижу. Когда тепер<���ешнее> наваждение пройдет, ты всегда найдешь во мне прежнюю действенную любовь. Что оно со временем пройдет я не сомневаюсь, но, зная тебя, думаю, что не скоро, только после того как ты покинешь Коктебель и Крым. До свиданья. Крепко обнимаю тебя.

Полностью впервые. Карандашный правленый черновик и машинописная копия — ИРЛИ РО. Ф.562. Оп. З. Ед.хр.137. Л.7,8.

В Коктебеле у Волошина ИЭ (с ним приехали Л.М.Козинцева-Эренбург и Я.И.Соммер) жил с декабря 1919 по сентябрь 1920; этому посвящена 13-я глава 2-й книги ЛГЖ. Причина ссоры ИЭ с Волошиными была сугубо бытовой (см. №71 и комментарий к №70 в П1).

Москва, 21-го р<���усского> Октября <2 ноября> 1921 г.

Мой дорогой Илья Григорьевич!

Передо мной Ваши два письма: от 5-го сентября и от 20-го октября. Получила их сегодня от Изабеллы Григорьевны <���Эренбург>. Там больной мальчик [31] Племянник ИЭ Юра Каган (сын средней сестры ИЭ Евгении Григорьевны Каган), в 1924 г. был увезен матерью за границу, где проживал до конца дней. , уныние и безумный беспорядок: немножко лучше, чем у меня!

Если Вам хочется их видеть, зовите сильнее: впечатление подавленной воли [32] В 1924 г. три сестры ИЭ Мария, Евгения и Изабелла выехали во Францию; в 1940 г. старшая сестра Мария погибла в Париже во время его оккупации немцами; две другие сестры в 1953 г. вернулись в Москву. .

Писала Вам недавно (письмо С<���ереже> [33] Сергей Яковлевич Эфрон (1893–1941) — литератор, муж М.И.Цветаевой; в 1920 г. вместе с остатками армии Врангеля оказался за границей. По просьбе Цветаевой ИЭ разыскал его в 1921 г. в Праге. помечено двенадцатым №), дела мои, кажется (суеверна!) хороши [34] Имеется в виду разрешение на отъезд Цветаевой с дочерью за границу. , но сегодня я от Ю.К. [35] Юргис Казимирович Балтрушайтис (1873–1944) — литовский поэт; в 1918 г. возглавлял Союз писателей Москвы; в 1921 г. посол независимой Литвы в Москве. Цветаева и ИЭ были с ним хорошо знакомы. узнала, что до Риги — с ожиданием там визы включительно — нужно 10 миллионов. Для меня это все равно что: везите с собой Храм Христа Спасителя. — Продав С<���ережи>ну шубу (моя ничего не стоит), старинную люстру, красное дерево и 2 книги (сборничек «Версты» и «Феникс» (Конец Казановы) [36] Стихотворные книги Цветаевой «Версты» и «Конец Казановы», изданные частными московскими издательствами в 1922 г. — с трудом наскребу 4 миллиона, — да и то навряд ли: в моих руках и золото — жесть, и мука — опилки. Вы должны меня понять правильно: не голода, не холода, не [пропуск в рукописи] я боюсь, а — зависимости. Чует мое сердце, что там на Западе люди жестче. Здесь рваная обувь — беда или доблесть, там — позор. (Вспоминаю, кстати, один Алин [37] Дочь Цветаевой Ариадна Сергеевна Эфрон (Аля, 1912–1975); цитируемые далее строки написаны Цветаевой (возможно в соавторстве с дочерью) в 1919 г. стих, написанный в 1919 г.:

Примут за нищую и погонят обратно. — Тогда я удавлюсь. —

Но поехать я все-таки поеду, хоть бы у меня денег хватило ровно на билет.

Документы свои я, очевидно, получу скоро. К<���оммуни>ст, к<���отор>ый снимал у меня комнату (самую ужасную — проходную — из принципа!) уехал и не возвращается [38] Видимо, имеется в виду Борис Александрович Бессарабов (1897–1970) — профессиональный художник, красноармеец, квартирант Цветаевой (сообщено Е.И.Лубянниковой). . Увез мой миллион и одиннадцать чужих. Был мне очень предан, но когда нужно было колоть дрова, у него каждый раз болел живот. У меня было впечатление, что я совершенно случайно вышла замуж за дворника: на каждое мое слово отвечал: «ничего подобного» и заезжал рукой в лицо. Я все терпела, потому что все надеялась, что увезет: увез только деньги. — Ваших я не трогала, оставляю их на последнюю крайность!

Аля сопутствует меня [так в рукописи] повсюду и утешает меня юмористическими наблюдениями, это мой единственный советчик.

Если уеду, не имея ни одного адр<���еса>, пойду в Риге к Вашему знакомому [39] Имеется в виду рижский издатель Кирилл Александрович Башкиров (1892-?), выпустивший в 1921 г. книгу стихов ИЭ «Раздумия». , на к<���отор>ого раньше отправляла письма, у меня есть несколько золотых вещей, может быть поможет продать.