Александр Андреев - Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады

«Панове, я приведен на казнь и не знаю за что, потому что не знаю за собой никакой вины, которая бы заслуживала такой кары. Знаю только, что я всегда боролся против врагов христианства и всегда воевал за пользу для нашей Отчизны. Теперь я должен умереть, потому что так приказал поганый пес турок вашему королю, своему слуге, а ваш король палачу».

Казаки поняли, что их пытаются использовать как пушечное мясо на самом высоком королевском уровне и, конечно, не захотели таскать каштаны из огня для нобилей и магнатов ценой своей жизни. Количество уходивших на Низ удальцов резко возросло, и совсем скоро Речь Посполитая впервые услышала слова о славном Войске Запорожском.

Стефан Баторий, правивший в 1576–1586 годах, попытался опять возглавить казачество и составил новый реестр, в котором разделил казаков на шесть полков, более тысячи воинов в каждом. Король дал казакам свою старшину и свой суд, утвердил их старшого-гетмана, которого они выбирали на войсковом кругу. В 1578 году казачьей столицей стал городок Трахтемиров под Каневом, где был построен госпиталь и хранился арсенал. Реестровые полки встали в Киеве, Белой Церкви, Корсуни, Баре, Черкассах, Константинове, Чигирине, Ямполе, Брацлеве, Виннице, Умани, Фастове, Лубнах, Переяславле, Чернигове.

Король Речи Посполитой выиграл долгую Ливонскую войну у московского царя и тут же резко сократил казачий реестр, попытавшись перевести тысячи бойцов в крепостных крестьян. Баторий почему-то забыл, как магнаты любили повторять, что нельзя заставить волка пахать пашню, потому что он не для этого предназначен. Выписанные из реестра казаки не пошли, естественно, в рабы к ополоумевшей от жадности шляхте, а двинулись на Запорожскую Сечь, где выбрали себе кошевого атамана, под началом которого собралось около двадцати тысяч доблестных воинов. Королевских посланцев, приезжавших за казацкой свободой, без долгих разговоров топили в Днепре. Скоро вся Речь Посполитая хорошо знала, что Сечь – это неприступное место, на котором казаки вырубали, секли лес, из которого ставили просмоленный и заостренный частокол на высоком земляном волу, периметром до одного километра.

Казацкий лагерь-кош на днепровском острове уничтожать было бесполезно: казаки легко бросали тростниковые курени и дерновые землянки и строили Сечь в другом месте. Новый кош быстро окружался валами с частоколами и пушками. На островной пристани устанавливался паром и всегда находилось множество лодок, дымили кузницы и мастерские, шумели торговые палатки, сновали причудливо одетые запорожцы в лихо заломленных шапках с красным верхом, знаком казацкого достоинства, уходили сторожевые разъезды в степь и новые хлопцы распределялись по большим длинным сараям-куреньям на двести человек.

С восходом солнца на Запорожской Сечи уже кипела работа. Казаки учились стрелять и рубиться, охотились, ловили рыбу, чинили лодки, объезжали коней. На кострах в огромных котлах куренные кухари варили уху, борщ, кашу, галушки; на колоссальных вертелах жарили целиком кабанов, баранов, сайгаков, громадных туров, пекли груды хлеба. Обедали запорожцы поздно, прямо на траве, покрытой конскими шкурами, рассаживаясь по-турецки вокруг громадной мисы. За обедом они никогда не торопились и всегда доедали все до остатка, сколько бы варенного, печеного и жареного на шкурах не ставилось. После обеда вся Сечь спала, а вечером слушала рассказы бывалых товарищей о морских походах и степных схватках. Половина запорожцев в очередь всегда находилась в полевых и морских дозорах, где в рукопашных боях обучалась настоящему искусству владения оружием.

Запорожцы знали множество военных хитростей, днем и ночью легко ориентировались в бескрайней степи по солнцу и звездам. Они подражали всем звукам и голосам дикой степи и плавней, могли выть по-волчьи, шипеть по-змеиному, реветь как туры, кричать перепелом и куковать лучше самой кукушки. Условным криком-паролем у запорожцев была «пугу-пугу», и запорожцы могли далеко переговариваться по-звериному и по-птичьи, вводя в заблуждение врагов.

В Сечи уважали не знатное происхождение, а ум и храбрость людей всех национальностей и вероисповеданий. Вход и выход за пороги всегда был свободен. Поступивший в запорожцы принимал новое имя и прозвище, смотря по своим заслугам и начинал новую жизнь, уже как Коваль, Бондаренко, Вус, Рудой, Нечеса, Зачхай-Нос, Задери-Нога, Полтора-Кожуха, Закрути-Губа, Задери-Хвост-Пистолетом, Догорыпыка, Нетудыхата, Дуля, Гонивитер, Чертопхай, Телепень, Хмара, Дуроляп, Рубайголова.

Ежегодно запорожцы совершали походы в Крым или на Черное море. За пятнадцать дней шестьдесят казаков строили морскую чайку, боевое судно для экипажа в полсотни воинов, длиной двадцать метров, шириной пять и высотой три метра. Корпус чайки делался из вековой липы или вербы, с внешней стороны к нему привязывали связки камыша, которые смягчали удар о вражеское судно при абордаже и защищали казаков от обстрела. У чайки было два руля на носу и корме, что обеспечивало ее скорость и маневренность. На чайке было сорок весел с обеих сторон, при попутном ветре ставились мачта и парус, с разных бортов, впереди и сзади устанавливались маленькие орудия-фальконеты. Уже в начале XVII века в Черное море могли выйти двадцать тысяч казаков на трехстах чаек.

Польские нобили постоянно меняли организацию казацкого реестрового войска, принимали и отменяли свои собственные универсалы и постановления, пытаясь взять под полный контроль степных витязей. Получалось не очень. Войсковая реестровая старшина выбиралась и утверждалась пожизненно, если, конечно, не решалась бунтовать против Польской Короны, и находилась в казацких столицах Каневе, Черкассах, в полковых городах и сотенных местечках.

Реестровые казаки, имевшие ружья, пистоли, копья, сабли и лошадей должны были получать ежегодное жалованье и одежду, но старшина быстро научилась задерживать, половинить или вообще присваивать их деньги. Старшина с ходу додумалась записывать в войсковой реестр мертвые души, за которых заставляла служить вдвое действовавших казаков, которые не очень этому радовались. В мирное время года реестровики, которых обычно было менее десяти тысяч, жили за счет недодаваемого жалованья, охотой и рыбной ловли, в походах получали продовольствие, фураж для лошадей, часть взятых трофеев и казенные деньги – те, кто оставался жив.

Казацкая одежда была удобна и проста: рубаха, шаровары, юфтевые сапоги, пояс, кафтан, свита и шапка из овечьего меха с суконным верхом. Сборными местами для войска перед походами обычно назначались Черкассы, Переяслав, Конотоп, Нежин, куда реестровики приходили в своей одежде, с оружием и лошадьми, готовые к бою.