Александр Осокин - Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты

М. М. Каюков

Я. Г. Таубин

Ф. И. Голощекин

М. П. Нестеренко

М. С. Кедров

Д. А. Булатов

Фото остальных одиннадцати человек из «списка 25-ти» пока не обнаружены.

Сколько лет прошло с тех пор, выросли дети, внуки и правнуки этих людей, но до сих пор никакого объяснения происшедшему 70 лет назад нет. Ведь нельзя же всерьез воспринимать тот бред о «военном заговоре», «контрреволюционной работе в армии», «экономической контрреволюции», «шпионаже» или «вредительских пушках», которым наполнены их «дела» и которые даже сегодня публиковать страшно и стыдно. Так что же было истинной причиной гибели лучших людей страны, особенно нужных ей именно в тот тяжелый для нее час, когда враг подходил к Москве и каждый опытный специалист был на вес золота?

Может быть, пора попытаться понять, для чего и кем это делалось?

Пищу для размышлений в этом направлении дает судебное дело Берии. Вот ключевая фраза из приговора по нему:

«Судом установлено, что в октябре 1941 года подсудимый Берия, заметая следы совершенных заговорщиками преступлений (в полном соответствии с нравами того времени группу Берии и его шести подельников почему-то называют «заговорщиками». – А. О. ), отдал письменное распоряжение о расстреле без суда 25 арестованных по списку, составленному подсудимыми Меркуловым и Кобуловым. В этот список были включены лица, со стороны которых заговорщики могли опасаться разоблачения».

Попытаемся понять какого разоблачения могли ожидать от людей, попавших в этот список? Их можно разделить на четыре группы.

1. Авиационная:Локтионов, Смушкевич, Рычагов, Штерн, Володин, Проскуров, Арженухин.

2. Артиллерийская:Савченко, Сакриер, Склизков, Каюков, Соборнов, Засосов, Таубин (все, кроме Таубина, – выпускники Артиллерийской академии им. Дзержинского).

Представители двух этих групп по работе в 1939–1941 гг. непрерывно были связаны с Германией, некоторые из них входили в состав совместных комиссий и делегаций, другие ездили туда в командировки для закупки самолетов и иной военной техники, обмена опытом, приобретения оборудования и новых технологий.

Вся история с Таубиным и его 23-миллиметровой пушкой показывает, что в процессе этого сотрудничества бывали случаи, когда и немцев знакомили с нашими техническими достижениями, и даже порой передавали их. И руководство страны боялось при этом, особенно после начала войны, не столько предательства со стороны наших специалистов, сколько возможности утечки какой бы то ни было информации о существовавшем между СССР и Германией сотрудничестве. Например, информации о том, какие ориентировки, задания и указания получали эти специалисты непосредственно от первых лиц (а практически все эти люди бывали и в кабинете Сталина), направлявших их в загранкомандировки к «союзнику», который неожиданно, вопреки заверениям вождя, 22 июня 1941 г. превратился в самого страшного врага. Очевидно, под «опасностью разоблачения» именно это имелось в виду [62].

Предполагаемая мной причина ареста Таубина – особая, она была изложена выше. Скорее всего, особой была и причина ареста Сакриера. Может быть, он имел неосторожность высказать свою оценку ситуации, которая могла привести к разоблачению Инстанции, может быть, высказывался против контактов с фашистской Германией, а потому и был арестован раньше всех из группы – 21 апреля 1941 г.

Следующим стал Таубин – единственный арестованный в мае на следующий день после прилета Ю-52, привезшего Сталину личное послание от Гитлера.

7 июня взяли Штерна и Смушкевича, 19 июня – Локтионова и Савченко, остальных же – после начала войны. На мой взгляд, истинной причиной большинства этих арестов стала именно начавшаяся война, когда потребовалось срочно скрыть предвоенное военно-технического сотрудничество с фашистской Германией. Одно время я даже считал, что все эти аресты были произведены после начала войны, а уж потом задним числом переоформлены. Поэтому установление точной даты ареста Таубина и Бабурина, подтвержденной и документами, и членами их семей, сохранившими в памяти этот роковой день, доказало, что действительно могли быть и аресты до начала войны.

3. Жены:Фибих (Пестровская, Савченко) – жена Савченко, Нестеренко – жена Рычагова, Розова-Егорова – жена Розова. Предстоит еще понять, почему жены именно этих трех высокопоставленных лиц из списка были расстреляны вместе со своими мужьями. По моему мнению, жены Савченко и Розова были обречены, потому что находились вместе со своими мужьями в длительных загранкомандировках. Фибих жила с мужем в Германии, куда Савченко решением Политбюро от 23 октября 1939 г. был назначен заместителем председателя Хозяйственной комиссии Тевосяна [63]. Розова-Егорова – в США, так как Розов был не только заместителем наркома торговли СССР, но и руководителем Амторга. А жена Рычагова майор авиации Мария Нестеренко была заместителем командира авиаполка особого назначения, весьма вероятно, того самого АПОН полковника Мурзина, а затем Грачева, который базировался на Центральном аэродроме и выполнял особо важные задания ЦК партии и правительства, в том числе заграничные рейсы.

4. Лица, имевшие в прошлом контакты с вождями:Булатов был вместе со Сталиным в Туруханской ссылке в 1915–1917 гг. В 20-е годы работал секретарем Смоленского и Вятского губкомов, в 30-х – начальником отдела кадров ОГПУ и заведующим Орготделом ЦК, а затем первым секретарем Омского обкома партии. Арестован 29 января 1938 г.

Голощекин также вместе со Сталиным был в Туруханской ссылке в 1915–1917 гг. Затем он – комиссар Екатеринбургского ревкома, председатель Костромского и Самарского губисполкомов, первый секретарь Казахского крайкома партии. Один из организаторов расстрела царской семьи. Арестован 13 октября 1939 г.

Вайнштейн, Белахов, Слезберг – бывшие коллеги жены Молотова П. С. Жемчужины [64], первый был ее замом в Наркомрыбпроме, второй – подчиненным в возглавляемом ею Главке «Тэжэ» Наркомпищепрома, третья – начальником соседнего Главка в Наркомпищепроме. После того как 10–13 июня всех троих арестовали, 10 августа 1939 г. Политбюро приняло решение [65], в котором говорилось, что «в окружении тов. Жемчужины оказалось немало враждебных шпионских элементов», поэтому необходимо «произвести тщательную проверку всех материалов, касающихся т. Жемчужины… Предрешить освобождение т. Жемчужины от поста Наркома рыбной промышленности». 21 октября 1939 г. она была снята с поста наркома.